|
|
Нулевая Летопись
Большие Глуповские Рода:
Тыгыдымовы
Давным-давно, Примерно в среду,[1] Там где бушующие волны Мирового Океана С ревом и грохотом бьются о самый Краешек Земли, Пустой и обледенелый Краешек, Пустой и обледенелой Земли, Повстречались и полюбили друг друга Молодой охотник Тыгыдым И дочка старого шамана – Важенка. Но все были против этой Любви, И природа, и погода, и родители, И даже Ветер был против. Холод-ный… промоз-глый… Северный Ветер… Он кружил вокруг них хромым вороном, Он трепал их волосы в свете молодого Месяца, Он обжигал им щеки студеными брызгами Мирового Океана, Он перебирал свои хриплые проклятия Как старый шаман перебирает костяшки своих четок И вы-ыл… вы-ыл… вы-ыл…. И тогда Тыгыдым с Важенкой, наконец, поняли Что на этом пустом обледенелом Краешке Земли Для их Любви – Нет места! Ведь здесь все настроены против! Даже Ветер! И тогда они перенеслись на небо И стали жить там. Среди Звезд и Созвездий… Среди Кос-мо-са…. Да и сами они стали его частью, Ведь они же превратились в Кос-ми-чес-ки-е Яв-ле-ни-я! Тыгыдым превратился в Долгий Полярный День, А Важенка – в Долгую Полярную Ночь, Что бы жить хоть и в одном Космосе, Но все-таки отдельно друг от друга, Что бы одиноко и печально грустить О покинутом ими Краешке Земли, Который, не смотря ни на что, Все же был их Родиной…. А когда они, наконец, встречаются, На один только миг, на один только крат-кий миг, И, смотря в глаза друг другу, нежно берутся за руки то весь Космос озаряется всполохами Северного Сияния! И Оно заполняет в-с-е небо! Все огро-омное, необъя-ятное Полярное небо! И даже доходит до Краешка Земли! И тогда Ветер впадает в неистовство. Он ревет над водами Мирового Океана Он взбивает их в пену, в льдистую пену И старается загасить ею это Сияние! Но – Ветер, глу-упый Ветер! Ведь ты всего на всего – атмосферное явление! А Северное Сияние – это явление Кос-ми-чес-ко-е! И не тебе собака с ним тягаться! Правда, однажды, тебе удалось отломить от этого Сияния один всполох И швырнуть его в ревущие Океанские волны, Но…глупый, глу-упый Ветер! Ведь ты же этим лишь посрамил самого себя! Ведь от этого мерцающего Всполоха И мрачных, черных волн Мирового Океана На свет появились… Тыгыдымовы!… Они вышли из льдинистой пены прибоя Ступили на озаренный небесным полыханием Краешек Земли И… по-сме-я-лись тебе в лицо! Глупый, глу-упый Ветер. Ты бессилен перед Любовью. Перед Настоящей, Космической Любовью От которой потом рождаются дети Которые потом смеются тебе в лицо Как это сделали Тыгыдымовы - -Плоды Любви, Плоды Настоящей, Великой, Кос-ми-чес-кой Любви Молодого охотника Тыгыдыма И дочки старого шамана – - Важенки….
…Эк меня разворотило…. В смысле души…. Умели эти собаки, что называется, взять за живое…. Где тут мой платочек….
Как вы уже, наверное, поняли, это был о-чень сильно сокращенный вариант Тыгдымского Эпоса, то есть как бы такой поэтической сказки рассказывающей об их происхождении. Я, конечно, понимаю, что из меня переводчик с Тыгдымского не ахти какой, но думаю что суть этой нудной, камлательской канители (в смысле манеры исполнения) я передал более-менее верно. Но, между прочим, далеко не вся Тыгдымская поэзия была такой же длинной и заунывной! В их среде бытовали и совсем крохотные поэмки, которые они, из-за их яркости, краткости и философской емкости, называли «Молниями»! Для примера приведу одну такую поэмку самого известного ихнего «молниевика» Сугроба Северянина, которая называется «Дайте камень дочери Хеопса»:
- Дайте камень дочери Хеопса! Пусть Отцу она построит новый Кремыль! Мамлюками верными своими… Д-ДАЙТЕ К-КАМЕНЬ! Д-ДОЧЕРИ! Х-ХЕОПСА!…-
Кстати этот самый Сугроб стал впоследствии Ершовым (Сугробом Колким) и… написал продолжении этой «Молнии» в виде… пасквильной пародии на самого себя (прежнего)! За что и был ж-жесточайше пресечен по подпункту «За оскорблении достоинств чести пусть даже и своих (прежних)». А продолжении такое: - А ведь… нету камня, Буратино! Нет, не жалко, просто его… не-ту! Ведь недавно на рыбалку шел Герасим вот и взял он камень тот с собою. А потом в-аврорился он в айсберг да и канул с этим камнем пр-рямо в Небыль! Ну а может даже что и в Блябыль. Я не знаю, я тогда ведь жил на суше. Жил да жил…. На суше да на суше… Да искал одну все д-дочку ф-фараона… Не нашел. Ч-т-о м-о-ж-е-т б-ы-т-ь за-бав-ней в нашей Сказке без-на-чаль-но-бес-ко-неч-ной?!… Вобщем - нету камня милый Буратино! Всё. -
Но между прочим уже даже будучи Ершовым, Сугроб не перестал писать «Молнии». Просто теперь вместо обычной Тыгдымской философии он «наполнял» их обычным Ершовским «гадством в непотребь», и от этого они становились… а примерно вот такими:
- О, Волшебник Страны Норд-Ост! Ты всё цветёшь в своём Рубиновом Городе. А мы всё чахнем по партерам и ждём. А всюду стены… мизансцены… униформенсы… -
Словом, Сугроб - он и в Африке Сугроб. В смысле «ершей».
Но что-то я отвлекся, вернемся к Эпосу, то есть к так бы такой поэтической сказке рассказывающей об их происхождении. Так вот – эта сказка рассказывала о происхождении сразу всех Тыгыдымовых на свете, а именно Глуповские Тыгыдымовы произошли позже и несколько иначе – от Глуповских Вдовиных, а было это так –
- когда-то очень-очень давно один из Вдовиных ушел сгибать на Большую Землю и, разумеется, сгиб. – Ну сгиб так сгиб, судьба такая! – решили глуповцы получив на него похоронку с посмертной наградой и стали было и дальше жить-поживать как вдруг… в Глупов заявилась… его вдова! Вернее заявилась некая беременная бабенка заявившая, что она, де, Вдовинская вдова, явившаяся в их Страну как того требовал сам Вдовин в своей предсмертной просьбе! И вот тогда-то и выяснилось, что этот Вдовин дослужился аж до помощника воеводы одного заполярного казачьего городка под названием «Тыгыдым», где и подженился на этой вот аборигенке, а сам потом сгиб в стычке с ее соплеменниками. Ну а она почему-то не сгибла, да еще как-то умудрилась добраться до Глупова, где и осталась на постоянное место жительства. В положенный срок она, как это и положено у Вдовиных, родила тройню, но… почему-то… ДЕВОЧЕК! А для Вдовиных - «…издревле рожающих лишь мальчиков, штоб те, оженившись да сынов наплодивши - сгибали, и тем самым Род свой ущербный бы длили…» – это было просто неприемлемо. И вот тогда, на Большом Всеобщем Совете было принято решение образовать из этой бабенки (звали ее, кстати, не то Оймякона не то Ойкумена) и трех ее дочерей (Тундра, Пурга и Уююй соответственно) отдельный глуповский Род. А назвать Его решили по месту службы (и сгибели) их Вдовина, то есть – «Тыгыдымовским». Что и было сделано. «…И вот от тех четырех Матерей (а попросту баб) все последующие Игипты и развелися на земле нашей святей…» – резюмирует Старец (он всех Тыгыдымовых называл игиптами, то есть египтянами, а почему – я объясню позже).
Жили они в большом Желтогородском квартале «Тыгыдымовка», представлявшем из себя все тот же «внутренний дворик» окаймленный чередой пристроенных друг к другу особнячков. А назывался этот «дворик» – «Большая Тундра», потому что он был стилизован под большую тундру. В нем были «…холмы, овраги и яруги…», росли «…ягели, верески и лишайники…», а между всем этим поблескивали «…озера с чистейшей Ледниковой водой слехка подернутой Лотосом Тыгдымским…», то есть – кувшинками. А еще там было несколько каменных лабиринтов, и одно, сложенное из необработанных камней, «здание», похожее и на пагоду и на ярангу одновременно. Короче говоря, «Большая Тундра» была как бы таким японским двориком, просто построенным по каким-то неправильным заполярным стандартам.[2] А была у Тыгыдымовых и еще одна Тундра – «Малая». Она находилась на крышах, вернее – на одной сплошной плоской крыше их трехэтажных особнячков (в Глупове разрешалось строить и такие, но только крыша у них должна была быть плоской, без мансард, чердаков и т. д., и отсутствовал полу подвальчик). Но эта Тундра была победней, то есть ни озер, камней в Ней не было, а были лишь ягели и лишайники. Большой («двориковой») Тундрой заведовал Белый Шаман, а Малая («крышевая») находилась в ведении Черного Шамана. У них, конечно же, были и имена (Эльгыгытгын-Пысса («му-удрый, как поля-ярная сова-а») и Эльгыгытгын-Кызыл («з-злой как с-собака») соответственно), но в связи с их труднопроизносимостью глуповцы звали шаманов просто Белый и просто Черный, по профилю их шаманства (в смысле колдовства). Белый шаманил всякие хорошие вещи, ну а Черный естественно плохие, и поэтому между собой они всегда враждовали. Бывало зайдешь в Тыгыдымовку, смотришь – где-нибудь на краю Большой Тундры сидит Белый Шаман и что-нибудь тихонько нашаманивает, а по крыше, то есть по Малой Тундре, мечется его Черный собрат и сыплет в его адрес жуткими заполярными проклятиями, навроде: - Я вырву твое сердце, с-собака!! И лично, слышишь, Л-И-Ч-Н-О, скормлю его тощему полярному песцу!! – (у него на крыше жил один такой песец)…. Но Белый Шаман не обращал на эти угрозы никакого внимания и знай себе шаманил дальше. Правда, иногда, когда Черный его особенно «доставал», он вытаскивал из-за пазухи небольшой бубен и начинал на нем выстукивать какую-то незамысловатую мелодию. И тогда Черный мгновенно успокаивался, забивался в самый дальний угол своей Тундры и начинал там шипеть и поскуливать…. Но, если честно, он не был таким уж злодеем как это могло показаться с первого взгляда. Ведь, насколько мне известно, он никого никогда так и не убил (и даже, по-моему, не замучил. Как следует). Так что злодеем он был неважным. А вот писателем - ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫМ! Ведь это именно он – Черный Шаман, написал интереснейшую приключенческую книгу «Баллада о доблестном рыцаре Эвенко»! Да и «Так говорил Эльгыгытгын-Пысса, наимудрейший из сынов человеческих» – написал тоже он.[3] А вот Белый Шаман ничего не написал. Он только всех лечил и поучал, то есть – запутывал. Но зато он был родным дедом самого Тутошки (в смысле – Тутанхамона Тыгыдымова), а значит и родным прадедом самого Тундрика (в смысле Тундрика Тутанхамоновича Старшего)! А это были Личности та-ко-го масштаба, что просто… что просто ОЙ! Ну, начнем по порядку, то есть с Тутошки.
Никто не знал, как его звали на самом деле. Ведь он родился не Тутошкой, а кем-то другим, а Тутошкой просто стал. В процессе жизни. А произошло это «становление» из-за его пристрастия к истории, особенно к древнеегипетской, которой он прямо-таки болел. И кстати «Тыгдымский Сфинкс» (это как бы такой Родовой Обще-Тыгыдымовский Символ) появился на свет только лишь благодаря этой его «болезни». Ведь это он – «…обчитавшеся всяких ироглифоф, надоумил своих родичей сплагиитировать древне игиптскую идею насчет сфинкса – то есть взять все самое на их взгляд лучшее на свете и вывести из всего этого себе гибрида, а потом изваять того гибрида в виде идола и начать ему погано, язычески и богоотступно поклоняться…». Что и было ими сделано («гибрида» они вывели из тюленя, оленя, моржа и полярной совы. То есть это было что-то вроде Сфинкса, только очень похожего на тюленя с моржовыми клыками, оленьими рогами и совиными крыльями).
В моё время вся Тыгыдымовка уже была прямо-таки завалена этими чудищами. Они были всюду - и на крыше, и на подоконниках, и в настенной резьбе, и даже в некоторых замшелых Тундровых валунах легко угадывались очертания этих «…непотребских святотатственных богомерзий…». Так что Тутошка внес «вклад» в Общеглуповскую Сокровищницу Нации не только как египтолог, но и как декоратор (а заодно и как лингвист, ведь это именно из-за него глуповцы начали дразнить Тыгыдымовых «игиптами», вернее – начал-то Старец, но и остальные в стороне не остались)! А помимо этого Тутошка еще умудрился полу внести полу вклад в Национальную Глуповскую Гордость номер 1, то есть в… Письменность! Ведь это он, одержимый египтоманией, вознамерился создать глуповские иероглифы! Правда, из этой затеи у него ничего не вышло, да и у сына его Рамзесика тоже, а вот у Нефертитьки (не в смысле ругательства, а в смысле имени одной из его внучек) – вышло! Да еще и как! Ведь она сумела создать красивейшую и у-ни-каль-ней-шу-ю письменность на свете – «Глуповскую Иероглифическую», которая на Всеобщем Совете была признана и Национальным Достоянием и Национальной Гордостью одновременно (а в последствии Ее даже сакрализировали, канонизировали и отлили в бронзе)! Подробнее об этих иероглифах я расскажу в главе о глуповской письменности, а сейчас «заострим свой зоркий взгляд» на другом Тутошкином отпрыске – Тундрике, который тоже был личностью весьма-а незаурядной.
Я уже кажется говорил о том, что Тыгыдымовы были самым… философским глуповским Родом. Что, в общем-то, неудивительно. Просиди хоть одну ихнюю Полярную Ночь в каком-нибудь чуме и волей-неволей сам станешь философом. Ведь от нечего делать где-то через месяц вот такого «чумового» сидения ты начнешь думать. Еще через месяц – размышлять. Ну а там уже и до философствования недалеко. Так что в том, что все Тыгыдымовы были философами, ничего удивительного не было. А вот Тундрик был философом вдвойне, а может даже и втройне. Ведь он не ограничивался простыми «…цепочками логических размышлений и прочих мозго-ломательских игиптонизмов…», а шел – дальше! На-мно-го дальше! Аж до экспериментов.
То есть он всегда над чем-нибудь экспериментировал. Поймает бывало бактерию, посмотрит на нее повнимательней, а потом к-а-к начнет над нею бедной экспериментировать! Или, скажем, найдет где-нибудь кусок чего-нибудь и да-вай его в микроскоп разглядывать и горелкой жечь! Словом Тундрик был как бы таким… ученым что ли. Но только как бы таким… паранормальным. Ведь он всегда и во всем пытался отыскать какую-нибудь паранормальность (то есть – не научность), а, отыскав «…начинал ломать себе вопросом мозг – а откель все те опаронормализмы тута взялися?…». Кстати, эта его тяга ко всему не научному повлияла даже на внешний вид всего города! Вернее – городского Собора. А еще вернее – Соборной крыши. Ведь это именно Тундрик надоумил глуповцев соорудить на Ней купола, да еще и именно такой, «луковичной», формы. А дело было так -
- однажды, не то в научно-технической «Яранге», не то в культурологическом «Ледовите» (это название Тыгдымских журналов) появилась заметка о том, что, мол, в Египетских пирамидах, а равно и в прочих пирамидальных конструкциях, происходят всякие не научные аномалии. Ну там мясо в них якобы не протухает, фараоны не стареют, ножи самозатачиваются и прочее. И как только Тундрик об этом прочитал, то «…дьяволово искушение, иначе нарекаемое «зуд кспириментатора» затмил в том непотребце всякий разумный росток и зачаток, и побудил тую собаку к богомерзкому, богопротивному рукоблудству…». То есть Тундрик начал всюду строить пирамиды и всячески их изучать…. Затем он взялся за изучение шаров (которые он тоже строил сам из всякого подручного материала)…. Затем за конусы, диски, трубы, усеченные горизонтали и искривленные цилиндры…. А затем он принялся изучать в-с-е, что хоть немного походило на хоть какую-нибудь геометрическую форму. Или хотя бы тело. И вот, в один прекрасный день, он «добрался» до изучения растений и… прям сразу же сделал открытие! Да еще и к-а-к-о-е! Ведь оказалось, что все эти фрукты-овощи были не только едой и сборищем витаминов, но и… геометрическими телами! Кривоватыми правда, но все же телами, в которых к тому же наблюдалась и масса всяких аномальных эффектов! И все эти эффекты можно было изучать и… использовать! Например, в Медицине Человеческого Тела (о Ней я расскажу в главе «Шлагбаумы» так как медицина тела была их Родовой прерогативой)! Или – в Медицине Духа, Ландшафта и Благотворных Влияний! Ведь оказывается, все растения были «…генераторами (и накопителями) различного вида энергий, отличающихся друг от друга в зависимости отличия геометрических форм самих генераторов (и накопителей) то есть – растений…»!… Ну и наворотил.… Без стакана как говорится, и не разберешься.… Переведу-ка я всю эту Тундриковскую диссертационную бредятину на человеческий язык. Значит так… Ну, в общем… Как бы это попроще… Ко-ро-че! Дело было так –
ТЫГЫДЫМОВЫ - 2
После долгих и тщательных изысканий в области глуповской флоры, Тундрик взял да и разделил всю ее на… цифры! Да-да, на самые обыкновенные цифры! А выглядело это примерно так – взял он скажем яблоко, разрезал его поперек, как следует рассмотрел и… определил его в «растительно-геометрические объекты относящиеся к цифре пять» (ведь семечки в нормальном разрезанном поперек яблоке расположены в форме пятиконечной звездочки)! Потом взял, скажем, огурец, проделал с ним все то же самое и … приписал его к цифре три! И таким вот образом он исследовал и классифицировал всю-всю глуповскую флору (в тех случаях, когда у растения нечего было «резать поперек» (в смысле отсутствовали плоды) он ограничивался простым рассмотрением листьев, корней, стволов, или хоть чего-нибудь что можно было бы измерить цифрой) и …пришел к прямо-таки О-ШЕ-ЛО-МИ-ТЕЛЬ-НЫМ выводам! Оказалось, что в-с-е одно-циферные растения, или, выражаясь по Тундриковски – «биологические генераторы (и накопители) энергии сходных геометрически-метематических форм» - практически… ОДИНАКОВЫ! Нет, внешне-то они, конечно же, отличались друг от друга (ведь в одной «цифровой» категории могли оказаться (и оказывались) и деревья и болотная тина и какой-нибудь овощ) – но…внутренне, все эти растения были…одинаковы! То есть они скажем лечили одни и те же болезни, и совершенно одинаково на что-нибудь влияли! И вот, проанализировав все эти данные, Тундрик пришел к выводу, что все дело в… цифрах! Вернее - «в математическо-геометрических формах, которые самой природой приспособлены для генерирования (и накопления) тех или иных видов энергий»! Проще говоря, если бы нам с вами вдруг понадобилась бы…ну, скажем, «семеричная» энергия, то нам вовсе не надо было бы листать Тундриковские каталоги, смотреть у какого именно растения такая энергия есть, а потом, наконец, как-нибудь ее от него получать. К чему нам эти сложности?! Гораздо проще взять да и построить себе ну скажем, семи реберный, или хотя бы семиугольный куб, и он сам тут же начнет не то генерировать, не то поглощать из окружающей среды именно «семеричную» энергию, и нам лишь останется ее из него взять и как-нибудь использовать! Правда, я точно не знаю, как именно ее берут и используют … да и вообще НА КОЙ ЛЯД все это нужно, но глуповцам это все-таки было для чего-то нужно, ведь за это открытие Тундрик получил огромную-огромную премию, на которую он прикупил несколько рядом стоящих особнячков в одной из Вдовинок и устроил в них Паранормальный Институт, в котором и продолжил свои «…не научные, богопротивские рукоблудства…» в смысле новых идей и дерзких экспериментов. А… к чему я все это рассказывал? Ах да – «луковицы» на Соборе!
Вы, наверное, знаете, что сразу после Великой Войны (а кое-где и ДО) на Большой Земле началась Эпоха Великого Переселения Народов. Ну, это когда товарищ-сталин «…преисполняся гневу аки пес и опершись на Компетентный штык…» взял, да и перепоселил одни народы на территорию других народов, а эти другие вместе с третьими – на место четвертых, а четвертые…словом – устроил «…небольшой национальный кавардак в одной отдельно взятой коммуналке закрытого типа, образа и подобия…». Глуповцы, как только узнали об этом, так у них от зависти аж дыхание перехватило:
- Во дают!! Это ж надо!! – горестно завосклицали они, - Это ж как же мы до такого Бедствия-то не додумались?! – и прям на следующий день «…сташа тую Беду и у себя бедокурить…».
Для начала согнали всех Зашибисей и пересилили их вместе со Шлагбаумами в Уфимскую Степь. Затем, часть Кацапенок отправили в Тыгдымскую Тундру, а их Кацапы заселили Уракиными. Затем пересилили всех Уфимцев в Вел. Сев. Путь, а что бы им там было не скучно, добавили Вдовиных с некоторым количеством Органов. Затем загнали Сидельниковых на Западную Стену (Восточная уже была занята Присоборцами и Ершовыми). А затем…решили «перетасовать» всех по новой!…. Затем еще раз…. И еще…. И еще…. И, в конце концов, началась т-а-к-а-я кутерьма и неразбериха, что «…возрыдаша в сердце своем все людье глупское, ибо уже не знаше бедное кому куда идти сидеть…»! А тут еще и природа вроде как…свихнулась – Река вышла из берегов, подули ураганные ветры, да и метеоритные дожди что-то зачастили. А от тех дождей - «…вихорем понукаемые разгорелися пожары. И все с-собаки си-ильные! И не сгореша в них только то, што в воде потонуша…». Вобщем, перед перепуганными и на нет ошалевшими глуповцами опять встал (причем – опять ребром) их извечный вопрос: - Ёк-переёк! А что теперь делать-то?! - И вот тут-то на сцену и вылез Тундрик, и, пытаясь заглушить завывание ветра, отрывисто закричал: - А давайте… вон там… - он показал на дотлевающую Соборную крышу - ...построим большущую пирамиду! И она будет… не только от дождей спасать… но еще и благотворную энергию генерировать!… А эта энергия… всю нашу разбушевавшуюся стихию… вмиг успокоит!…
А стихия бушевала уже вовсю. Тут тебе и смерчи, и ураганы, и град размером с яйцо, и даже айсберг откуда-то волнами прибило.… А потом еще началось нашествие таких маленьких зеленых тварей, правильного названия которых я не знаю, а во всех глуповских энциклопедиях они значатся как «кусаки малые обыкновенные (зеленая разновидность)».… Короче говоря – Бедствие стало явно выходить из-под контроля и глуповцы, скрепя сердцем, были вынуждены согласиться с Тундриком:
- Ладно, собака… - закричали они ему, - строй свою энергетическую крышу! Но только не в форме пирамиды…потому как мы не фараоны… а наши болота это тебе не Нил!…-
И напрасно Тундрик их убеждал, что «пирамидальная конструкция генерирует са-му-ю лучшую энергию», глуповцы уперлись как бараны: - Нет (…)! Нам, …, тех пирамидов (…) не в дугу! – (в смысле – ах, оставьте любезный, вы все эти глупости) - …. А вода все прибывала…. А ветер все крепчал…. Поплакал-поплакал Тундрик, но видит – делать нечего, и поэтому стал придумывать что-нибудь другое. Придумывал-придумывал и… ПРИДУМАЛ! Вернее – вспомнил:
- Ёк-переёк, - забормотал он, вспоминая, - а ведь во время изучения биологических генераторов… меня помнится, поразило… где же это, где же… - он лихорадочно залистал толстенную тетрадь, с которой никогда не расставался: – Не то… не то… АГА! НАШЕЛ! ЭВРИКА! Лук и чеснок! Лук и чеснок! – вдруг проорал он и… пустился в пляс прямо по залитой уже до колен Соборной площади!?…(«…а смерчи все смерчей смерчутся. А кусаки все лютей кусакаются. А вода все прибыва и при-бы-ва…»).
Наконец запыхавшийся Тундрик остановился, отдышался и поведал глуповцам следующее –
- оказывается, самыми сильными «генераторами (и накопителями) благоприятных энергий являются геометрические конструкции, моделирующие в своем строении биологические объекты типа «лук» и «чеснок»»! Проще говоря – если взять и построить что-нибудь большое и похожее на луковицу или головку чеснока, то оно прям тут же начнет вырабатывать как бы такую невидимую силу, которая сразу же начнет хорошо влиять на все подряд! И на людей! И на стихию! И д-а-ж-е на «кусак малых обыкновенных (зеленой разновидности)»! Так, во всяком случае, утверждал Тундрик.
Глуповцы ему, конечно же, не поверили, и даже захотели «…отлупить ево пса за все ево мудропёсое мозгоконопатство…», но – увы – времени не было, вода ведь уже поднялась чуть ли не до пояса, да и Башня стала все явственнее потрескивать. Вобщем глуповцам ничего не оставалось, как повытаскивать из домов последнюю, чудом не сгоревшую, мебель, поразбивать ее на доски, наколотить из этих досок десяток «луковиц» и «чесночин», затащить их на Соборную крышу и установить.
Тут правда вышла небольшая заминка, ведь, по утверждению все того же Тундрика, все «угловато-ребристые конструкции необходимо располагать с-т-р-о-г-о в соответствии со сторонами света и геомагнитными особенностями местности». А как именно это сделать с «чесночинами» (которые как раз и были «угловато-ребристыми», то есть как бы такими шестиугольными) – Тундрик не знал, потому что в свое время Органы ему почему-то строжайше запретили «экспериментировать на эту тему». Так что у него просто не было опыта работы с подобными конструкциями: - А если все это сделать без опыта… - орал он сквозь ураган, - …и случайно при этом ошибиться…то можно не успокоить стихию, а наоборот - …взвинтить ее так, что даже земная ось наклон поменяет!! – И тогда все «чесночины» «…от грех на фиг подальше…» торжественно сожгли, а на Собор водрузили одни лишь «луковицы» которым, по утверждению Тундрика, было плевать и на стороны света и на все остальное, им лишь бы где-нибудь стоять да и вырабатывать благоприятную энергию. И вот, как только их установили, случилось… ЧУДО!! Стихии – затихли!! Не сразу, правда, НО – затихли! И, как написал об этом Старец: «…благость благодати боговой разлияста по земле нашей святей. И душ наших кротких боголюбием преисполниста. Ибо сбылось пророчество от древних времен дошедшее. И оттого у всех на глазах искрят комья слез радости неизреченной. У всех. Ну, разве што кроме собак…». Я, конечно, поинтересовался у него, что это еще за пророчество и при чем здесь Соборные «луковицы». Вместо ответа он достал одно из местных Писаний и подчеркнул в нем ногтем следующее изречение:
«…Вскрозь боденной главой Премудорь да не обретёшь И не обрящешь…»
Перевести это можно примерно как - в отрубленной башке хорошая мысля не заведётся, что, в общем-то, наверное, правильно, но при чем «луковицы» я так и не понял, и поэтому мне пришлось провести на эту тему собственное расследование. Для начала я изучил все слухи, потом факты, потом комментарии к ним, потом историю Собора и…все выяснил! Оказывается, давным-давно, еще в Первых Нулевых, когда глуповцы только-только возвели свой первый деревянный еще Собор (Второй)… на нем были точно такие «луковицы» (правда их было всего две и обе были маленькие)! Но лет через 30-ать, когда все были увлечены «антирелигиозным дурманом», «завинчиванием гаек» и «антивражеским, само террористическим внутри тоталитаризмом» – их снесли, а на их место поставили несколько вышек с прожекторами и пулеметами. А еще лет через десять, когда эти «забавные Бедствия» всем уже приелись – снесли и эти вышки (на самом деле их не совсем снесли, а в виде «Музея под открытым небом о нашем Тяжком Прошлом» расставили по периметру Острова, где они и сейчас еще догнивают. Кстати, именно из-за этих «периметральных штырьков» глуповцы иногда называют свой Остров Островом Внутренней Самооккупации), А Соборную крышу застроили какими-то башенками, сараями, баньками и черт знает, чем еще. И вот тогда-то Старец впервые и «заострил» общеглуповский взгляд на процитированном мною изречении и начал всех таинственно уверять, что это, де, древнее пророчество! Затем он начал «…грезит наяву как древние праведники суще…» и пугать и так уже напуганных глуповцев различными небесными карами «…кои постигнут вас, безбожных сарацин, коли вы на храм божий главу взад не вернете…». Но дело тут было вовсе не в набожности Старца (тем более что иногда он проговаривался и просил «…вернуть взад если и не «луковицы» то хушь бы е-ди-ну-ю ма-лу-ю вышечку с вооруженным пулеметчиком…»), а в том, что после застройки крыши сараями, там стало ошиваться слишком много всякого «…бездельного люда…». А Старца это о-чень, ну просто о-о-очень раздражало. Ведь он и тогда жил на Соборном подкрышном чердаке, и весь этот «люд» круглыми сутками топотал над его головой, мешал писать, да еще и «…во злобе сердец своих злобных, адом дышучих, разорял огородец мой малый, трудом и потом мно-ого польятый…» (у него там стояло несколько корыт со всякой зеленью). Но тогда угрозы и даже «моления» (!!) Старца ни на кого не подействовали, и весь этот «сараюшник» простоял на крыше аж до описанного мною Бедствия. И вот тут, когда Оно, наконец, завершилось возведением на крыше целого «луковичного» ансамбля – старик был буквально на седьмом небе от счастья.
Где-то через год глуповцы установили Главный Купол (это тот где сейчас Планетарий и Обсерватория)…. Потом – Большие Боковые (в первом из них Тундрик устроил выездной филиал своего института и что-то там все время изучает, а в остальных Органы установили какую-то аппаратуру и кого-то там прослушивают)…. Потом возвели все Малые (декоративные) «луковки»…. Потом, «подстроили снизу» под все это великолепие два открытых этажа-балкона…. И в конце концов Верхний Собор и приобрел тот вид в котором пребывает и поныне (в смысле похож (издали и в профиль) на великанскую голову с глазами-балконами и шлемом-«луковицами» (смотри обложку)).
Так что Тыгыдымовы вообще и Тундрик в частности внесли о-чень весомый вклад во внешний облик города Глупова…. Чуть не забыл! А ведь большую пирамиду Тундрик впоследствии все-таки построил! Правда, не на Соборе, а на одном из особнячков в своей родной Тыгыдымовке. И ее обомшелые руины там можно видеть и сейчас. А можно и трогать. Если только Черный Шаман руки не поотрывает. Что еще можно сказать о Тыгылымовых? Был среди них и один о-чень известный писатель – классик местной детективной прозы Хе-Френ Моржовый. Это именно из-под его пера вышли такие общеглуповские читательские «жемчужины» как «Неправильный труп», «У забытого чума», «Это все-таки север, сэр!», а также цикл захватывающих рассказов о честном, неподкупном сыщике Амуре Карелине и его злобном напарнике докторе Фельцмане. Кстати, у этого Хе-Френа было два сына: Хе-Френ Второй – страстный рыбак, и Карл – изобретатель (он изобрел смазку для лыж). Так вот этот Карл женился на Вейе Вех (Верка Пятакова, из Пошехонцевских пиктов), в результате чего на свет появилась Исида Ласточка (Хиросима Тыгыдымова), унаследовавшая от отца тягу к изобретательству, а от матери сказочную красоту и магическую книгу. Так вот эта Исидка и сконструировала знаменитейшую глуповскую «Семирамиду» (это такая полу-само-отапливающаяся теплица с дополнительным навозным тепло-генератором, в которой, даже в самые лютые холода, без всяких затрат на дрова и электричество, можно выращивать в-с-ё что угодно, вплоть до вереска, ягеля, папируса и ма-леньких банса-истых Са-кур)!
А еще… среди Тыгыдымовых… была… Ин-ди-гир-ка…. Она была стро-ойной как ла-ань… и прекра-асной, как оле-ень…. Ее руки были как лебя-яжьи кры-ылья… а во-олосы - как воро-оньи…. Ее глаза были как со-олнышко… а голос – как родничо-ок…. Да вот братья у нее были н-нанайцами. Причем – п-полными. Да еще и охотниками. На медведя. На ди-ко-го…. Но это уже лирика. Идем дальше. А жаль…. Итак –
|
[1] -дело происходило между 2-ым и 3-им Ледниковыми Периодами, и дни недели тогда еще окончательно не определились.
[2] - Тыгыдымовы вообще очень любили все японское (особенно электронику, живопись и бансаи) за что их иногда и дразнили «наши заполярные самураи». А может и не дразнили, а они действительно были беглыми японцами (в смысле кого-нибудь из их Первопредков, например охотника Атыго Дама). Ведь внешне они были такими же… утонченными, внутренне – такими же… само погруженными, а со всех остальных сторон – такими же… у-ди-ви-тель-ны-ми, как и последние. Да и изобретенная Тыгыдымовыми иероглифика (об этом чуть позже) больше походила на японские, чем на египетские каракули. Но почему-то, их все же было принято называть - «египтянами», а обзывать – «самураями», а почему – я не знаю.
[3] - это такой сборник коротких Тыгдымских мудростей навроде пословиц и цитат. Кстати – еще Черный Шаман прославился тем что изобрел, вернее – реконструировал, древнее Тыгдымское искусство изготовления (и применения!) палео-алтайских бумерангов. Причем иногда даже насмерть.
