На главную

Все номера

 


«Знак вопроса» 1/90


Кто вы, рудокопы Росси?

 

БАЛАНДИН Рудольф Константинович

 

Народ и культура

 

Существуют некоторые стереотипы, которые затрудняют научный анализ древнейшей истории.

Например, для простоты подчас предполагается, что определенное племя (род, народ) — своеобразную биосоциальную общность — следует четко связывать с соответствующей культурой. Скажем, у балтов — балтская, у славян — славянская, у кельтов — кельтская (вспоминается из Чехова: какое правительство в Турции? — Известно какое, турецкое!).

 

Другое привычное мнение: будто зоны раздела между древними племенами и культурами проходили примерно так, как государственные границы — линейно.

 

Однако эти два предположения (о народно-культурном единстве и линейности межплеменных границ) если и отвечают реальности, то, скорее, в виде исключений, а не правила. Тем более когда речь идет об открытых пространствах типа Русской равнины.

 

Например, рудокопы Росси. Высокий уровень горного дела у них логично объяснить влиянием традиций, сложившихся в других районах, где разработки велись значительно раньше. Не об этом ли может свидетельствовать и заимствование из древнего верхненемецкого языка слова, относящегося к добыче руды?

Древние славяне, достигнув бассейна Немана, могли перенимать отдельные элементы культуры и у прабалтов, и у прагерманцев. Вполне вероятно, что в антропологическом отношении племя (союз племен?) руссов было смешанным, балто-славянским, говорило на языке славян, а в культуре своей ассимилировало древнегерманские элементы.

 

Это тем более вероятно, что по данным археологии, как пишет белорусский ученый В. Ф. Исаченко, в позднем неолите Белорусское Полесье переживало демографический взрыв, «когда количество поселений стало удваиваться каждые 200 лет, на что прежде уходили тысячелетия». Не тогда ли отдельные группы полещуков переселились на северо-запад?

 

Мне довелось работать на Северном Полесье, где встречаются топонимы: Пруссы, Пруссики, Кривичи (деревни), Оресса (река). В те годы я не обращал внимания на подобные названия. Теперь возникает мысль: нет ли в их распределении каких-то закономерностей, помогающих понять отношения племен в этих местах?

 

Вроде бы уживались они мирно: пруссы, белорусы, кривичи. Никаких четких линейных границ, подобных государственным, они не имели. Это было совместное проживание, взаимопроникновение. Сохраняя собственные традиции, они уважали обычаи соседей (потому и названия племенные сохранили на многие столетия).

 

Вообще-то это совершенно естественно. Войны появились одновременно с воинами, обособлением вооруженного люда под руководством вождя. А поселения доисторических племен Русской равнины, судя по археологическим данным, не имели особых укреплений и не подвергались разграблениям и разрушениям. Конечно, были территории, где обитали почти исключительно те или другие племена. Но наряду с этим на обширных пространствах существовали «переходные зоны», где происходили синтез культур и смешение или активное взаимодействие племен. По-видимому, к такой переходной зоне и относится древнейшая земля руссов.

 

Кстати, в названии племени — руссь и россь — трудно усмотреть славянскую основу. В летописях славянские племена: поляне, дреговичи, древляне, волыняне... Сравним неславян: корсь, ливь, чудь. В этом ряду совершенно естественно встает руссь (россь). В то же время бытовали (правда, трудно сказать, с каких времен) и другие варианты: русичи, россияне. Эти варианты тоже могут указывать на некую двойственность;  возможно,   племя  этнически   тяготело   к   балтам   в культуре, в языке — к славянам, а навыки горного дела переняло у прагерманцев.

 

Относительно горного дела и вообще истории древних славян хотелось бы сказать чуть больше, основываясь на высказываниях великого немецкого мыслителя Иоганна Готфрида Гердера.

 

«Славянские народы,— отмечает он,— занимают на земле больше места, чем в истории, и одна из причин этого — что жили они дальше от римлян... Несмотря на совершенные ими подвиги, славяне никогда не были народом воинственным, искателями приключений, как немцы... Повсюду славяне оседали на землях, оставленных другими народами,— торговцы, земледельцы и пастухи, они обрабатывали землю и пользовались ею... По всему берегу Восточного моря, начиная от Любека, они построили морские города; Винета на острове Рюген была среди этих городов славянским Амстердамом (добавим: Трусо, в устье Вислы.— Р. Б.); они вступали в союз и с пруссаками, курами и леттами, о чем свидетельствуют языки этих народов... В Германии они занимались добычей руды, умели плавить металл, изливать его в формы, варили соль, изготовляли полотно, варили мед, сажали плодовые деревья и, как того требовал их характер, вели веселую, музыкальную жизнь».

 

Сам Гердер был из прибалтийских немцев, общался со славянами. Но по-видимому, о занятии их рудным делом в Германии допустил некоторые преувеличения. Все-таки в средние века горные работы в германских землях вело, судя по имеющимся сведениям, местное население, используя при этом сложные технические приемы и приспособления. Однако вполне возможно, что в Прибалтике долгое время сохранялись предания об искусных рудокопах-славянах, соседях пруссов, т. е. о руссах с Росси. Вообще было бы интересно с таких позиций проанализировать эпос германских и балтских народов: как знать, не встречаются ли и в этих памятниках духовной культуры упоминания о шахтерах «Белой Росси»?

 

 

Оглавление:

К читателям

Момент истины?

Странности истории

Вопреки обыкновению

Необходимое  отступление

Духовные памятники прошлого

Северная Русь

До венедов

Могучий  единомышленник

Россь Белорусская

Руссы

Народ и культура

Как это могло быть?

Зачем нам надо это изучать?

Последние штрихи

 

 

На главную

Все номера