|
Д. ЗАНКОВ,
историк (г. Волхов Новгородской обл.).
Средневековые ведовские процессы - процессы над
ведьмами - и сегодня продолжают смущать умы ученых и тех, кто интересуется
историей. Сотни тысяч обвиненных в колдовстве или связи с дьяволом были
тогда отправлены на костер. В чем причины столь безумной вспышки боязни
нечистой силы, ведовства, охватившей Западную Европу в ХV-XVII веках? Они
неясны и ныне. Наука практически всегда рассматривает средневековую охоту
на ведьм как нечто вторичное, полностью зависящее от внешних обстоятельств
- состояния общества, церкви. Предлагаемая же статья делает попытку
объяснить феномен охоты на ведьм, опираясь на частные факты, на первый
взгляд малозначительные и не удостоившиеся внимания исследователей. Многое в
публикуемой статье может показаться неожиданным. Спешу уверить: обнародуя
свои выводы, я не стремлюсь к сенсации, но твердо убежден, что приведенные
факты и их анализ заслуживают внимания и дальнейшего изучения.
Для большинства историков (отечественных и зарубежных)
охота на ведьм - явление пусть и ужасающее, но вполне отвечающее общему
строю суеверного, темного Средневековья. Такая точка зрения весьма
популярна и сегодня. А между тем ее легко опровергнуть с помощью
хронологии. Большинство ведьм сгорело на кострах инквизиции отнюдь не в
начальный период Средних веков. Гонения на колдуний набирало силу в Европе
параллельно с развитием гуманизма и научного мировоззрения, то есть в эпоху
Возрождения.
Советская историография всегда рассматривала охоту на
ведьм как одно из проявлений развернув шейся в XVI-XVII веках
феодально-католической реакции. Правда, она не учитывала то, что слуг
дьявола вовсю жгли и в протестантских странах: жертвой мог стать каждый,
независимо от социального положения и религиозных воззрений. Не избежала
подобного взгляда и наиболее популярная ныне социальная теория: охота на
ведьм - лишь очень яркий показатель степени обострения внутриобщественных
отношений, стремление найти "козлов отпущения", на которых можно
возложить ответственность за все проблемы и трудности бытия.
Разумеется, охота на ведьм, как и любое иное
историческое явление, нельзя изучать отвлеченно, в отрыве от общей
исторической канвы. С этим спорить не приходится. Однако, когда такой
подход становится превалирующим, вправе задать вопрос: а не теряется ли за
общими выводами само явление с присущими ему особенностями? Факты и
свидетельства источников зачастую лишь иллюстрирую т нарисованную
исследователем картину. Хотя именно изучение фактов, их деталей первично в
любом историческом исследовании.
Никто из авторов, рассказывающих об охоте на ведьм, не
обошел вниманием все этапы ведовского процесса: арест ведьмы, расследование
преступлений, вынесение приговора и казнь. Пожалуй, наибольшее внимание
уделяется разнообразным пыткам, приносившим почти стопроцентное признание
во всех самых гнусных и чудовищных обвинениях.
Однако обратим внимание на значительно менее известную
процедуру, которая предшествовала пытке и по сути служила главным
доказательством вины. Речь идет о поиске на теле ведьмы или колдуна так
называемой "печати дьявола". Ее искали, сначала просто осматривая
тело подозреваемого, а затем нанося уколы специальной иглой. Судья и палачи
старались найти на обвиняемом места, отличающиеся от остальной поверхности
кожи: пятна беловатого цвета, язвочки, небольшие вздутия, обладающие, как
правило, настолько пониженной болевой чувствительностью, что они не ощущали
укола иглы.
Вот что говорит по данному поводу русский
дореволюционный историк С. Тухолка в работе "Процессы о колдовстве в
Западной Европе в 15-17 веках": "Еще до пытки колдунью подвергали
операции отыскивания стигмата дьявола. Для этого пациенту завязывали глаза
и вонзали в тело длинные иглы". Об этом же пишет и Я. Канторович в
труде "Средневековые ведовские процессы", вышедшем в 1889 году:
"Если у кого-нибудь на теле оказывались язвы или какие-нибудь следы,
происхождение которых было неизвестно, то их приписывали дьяволу. Поэтому
прежде всего обращались к испытанию иглой. Нередко такое, лишенное
чувствительности место действительно находили на теле". О том, что
наличие "ведовской печати" считалось абсолютным признаком
виновности, сообщал и советский исследователь И. Григулевич. Правда,
приводились такие факты лишь затем, чтобы показать суеверие и мракобесие,
присущие как средневековому миру вообще, так и священнослужителям в
частности.
Однако отношение непосредственных участников событий,
особенно демонологов, к ведовским знакам на теле было чрезвычайно
серьезным. Один из первых, кто говорит в своих трудах о дьявольских
отметинах, - теолог Ламберт Дано: "Нет ни одной ведьмы, на которую
дьявол не поставил бы некую отметину или знак своей власти". Это
мнение разделяли практически вce богословы и демонологи. Например, Питер
Остерман в трактате, вышедшем в 1629 году, доказывал: "Еще не
представало перед судом человека, который, имея клеймо, вел бы безупречный
образ жизни, и ни один из осужденных за колдовство не был осужден без
клейма". Такой же точки зрения придерживался и демонолог в короне -
Яков I Стюарт. Этот неутомимый борец с ведьмами в трактате
"Демонология" заявлял: "Никто не служит Сатане и не
призывается к поклонению перед ним, не будучи отмечен его знаком. Клеймо -
это самое высшее доказательство, гораздо более бесспорное, чем обвинения
или даже признания".
В самом существовании на теле человека каких-то пятен
или отметин нет ничего странного и чудесного. Но если признать, что
рассказы о ведьминых знаках имеют под собой реальную основу, то следует
задать вопрос: а что представляли собой эти отметины?
Есть два основных вида таинственных знаков - дьявольское
пятно и ведьмин знак. Последний представлял собой своеобразный бугорок или
вырост на теле человека и, по мнению демонологов, использовался ведьмами
для кормления различных духов собственной кровью. Клеймо же дьявола можно
скорее сравнить с родимым пятном.
Исследователь Н. Пшибышевский в работе "Синагога
Сатаны" дает достаточно подробное описание этих знаков:
"Поверхность тела одержимого отмечена и снаружи особыми знаками. Это
небольшие, не больше горошины, места кожи нечувствительные, бескровные и
безжизненные. Они иногда образуют красные или черные пятна, но редко. Так
же редко они отмечены углублением кожи. Большей частью они незаметны
снаружи и находятся на половых органах. Часто они находятся на глазных
веках, на спине, на груди, а иногда, но редко, они меняют место".
Итальянский демонолог М. Синистрари отмечает: "Эта
отметина не всегда одной и той же формы или контура, иногда она похожа на
зайца, иногда на лапку жабы, на паука, щенка, соню. Она ставится ... у
мужчин под веками или под мышками, или на губах, или на плечах, в заднем
проходе или еще где-нибудь. У женщин обычно на груди или в интимных
местах".
И все же главный признак, по которому в Средневековье
отличали дьявольское пятно, - его нечувствительность к боли. Поэтому при
осмотре потенциальной ведьмы подозрительные пятна обязательно прокалывали
иглой. И если на укол не следовала реакция, обвинение считалось доказанным.
(Еще одна существенная особенность "чертовых знаков": при
укалывании эти места не только не чувствовали боли, но и не кровоточили.)
Отрешимся от фантастических деталей, вроде пылающего
злобой дьявола, клеймящего собственной рукой (или иной конечностью) своих
приверженцев, а признаем наличие на теле человека каких-либо специфических
отметин. Но ведь описание "ведьминых знаков" очень напоминает
какое-то кожное заболевание.
Действительно, почему бы не предположить, что
подавляющая часть людей, обвиненных в ведовстве, имела общую для всех
болезнь? И только одно заболевание подходит под все приведенные выше симптомы.
Это лепра, или проказа, - и сегодня один из самых страшных недугов, а в
Средневековье - настоящий бич Божий.
Вот что говорит об этой болезни медицинская
энциклопедия, изданная в 1979 году: "Начинается она обычно незаметно,
иногда с общего недомогания и повышения температуры. Затем на коже
появляются беловатые или красные пятна, на этих участках кожа становится
нечувствительной к теплу и холоду, не ощущает прикосновения и боль".
Не правда ли, картина болезни очень напоминает демонологические трактаты?
В сведениях, почерпнутых из медицинской литературы,
можно найти объяснение и такому явлению, как ведьмин сосок. При дальнейшем
развитии заболевания кожа начинает постепенно уплотняться, образуются язвы,
узлы, которые действительно своей формой могут напоминать сосок. Приведем
еще одну цитату: "Иногда на не изменившейся коже появляются
ограниченные лепроматозные инфильтраты в дерме (бугорки) или в гиподерме
(узлы), которые могут сливаться в более или менее мощные конгломераты. Кожа
под ними жирная, может отличаться шелушением, чувствительность вначале
нормальная, позднее расстраивается и понижается в различной степени".
Совпадает даже месторасположение "дьявольских знаков" и
лепроматозных пятен на теле человека.
И, наконец, еще один аргумент, позволяющий отождествить
проказу и "дьявольские отметины": по современным медицинским
данным, "нарушение чувствительности в кожных поражениях наблюдается
только при лепре и ни при каком другом кожном заболевании".
Итак, с большой долей уверенности можно утверждать, что
практически все колдуны и ведьмы, осужденные на смерть, были в той или иной
стадии поражены проказой. Сам собой напрашивается и следующий вывод: в
основе гонения на ведьм лежало стремление средневекового общества
обезопасить себя от страшного заболевания, распространение которого в
XV-XVII веках достигло своего апогея. Уничтожая прокаженных (мера,
бесспорно, жестокая), Европа к концу ХVII века в какой-то степени
справилась с эпидемией проказы.
Верили ли сами судьи в то, что отправляют на костер
именно дьяволово отродье, а не больных и отверженных людей? На этот вопрос
пока нет абсолютно уверенного ответа. Однако вполне вероятно, что в Средние
века люди достаточно хорошо знали симптомы проказы, и, по крайней мере,
привилегированная, образованная прослойка государственных и церковных
деятелей осознавала, что ведет борьбу не со слугами сатаны, а с заразной
болезнью. Ведь неслучайно огромная роль в проведении ведовских процессов
принадлежала врачам. По замечанию одного из современных исследователей,
врачи "принимали достаточно активное профессиональное участие в процессах
над ведьмами. В их обязанности входило диагностирование болезней,
возникавших в "результате колдовства", и медицинское обслуживание
пытки. Зачастую их заключение решало участь несчастной ведьмы".
И тем не менее, видя в охоте на ведьм и колдунов лишь
карантинную меру, а в судьях и палачах - борцов с опасным недугом, мы
излишне модернизируем явление более чем пятивековой давности. Проказа в то
время могла рассматриваться и, вероятно, рассматривалась как признак
одержимости дьявольской силой, и именно поэтому носителям этой болезни
объявили беспощадную войну на уничтожение. Эта сторона дела заслуживает
тщательного изучения.
И все же есть достаточные основания утверждать, что
охота на ведьм объективно была борьбой с прокаженными.
Но для начала обратимся к процедуре опознания ведьм,
существовавшей в народе. Известно, что боязнь сглаза и порчи, присущая
человечеству с глубокой древности, жива и поныне. Что же говорить о времени
раннего Средневековья? Разъяренная толпа нередко устраивала самосуд над
человеком, в котором видела колдуна. Но чтобы наказать ведьму или колдуна,
сначала их необходимо выявить.
Какие только средства, рожденные в глубинах суеверного
сознания, здесь не применяли! Ведьму узнавали по полету ножа с изображением
креста, брошенного через нее. А чтобы выявить всех ведьм в своем приходе,
следовало взять в церковь пасхальное яйцо. Правда, любопытный при этом
рисковал: если ведьма успеет вырвать и раздавить яйцо, у него должно было
разорваться сердце. Принесенные в церковь намазанные салом детские башмачки
грозили обездвижить ведьму. Но, пожалуй, самым распространенным оставалось
испытание водой. Привязав правую руку ведьмы к левой ноге, а левую руку к
правой ноге, колдунью бросали в ближайший водоем. Если она начинала тонуть,
значит, невиновна, если же вода не принимала грешницу, то сомнений не
оставалось: точно служила Сатане. Было распространено убеждение, что ведьма
отличается от остальных людей меньшим весом: недаром же она летает по
воздуху. Поэтому нередко обвиненных в колдовстве испытывали взвешиванием.
Каждый из названных методов мог применяться в одном
месте Европы и оставаться неизвестным в остальных. Однако с конца ХV века
на смену стихийным народным расправам над ведьмами приходит четкая система
борьбы с ними, в которой самое активное участие принимают церковь и
государство. Для опознания ведьмы применяется одна лишь процедура -
укалывание иглой. Доселе не известное испытание распространяется по всей
Европе, от Швеции до Испании. Причем везде процедура проводится одинаково.
Разве сам этот факт не вызывает подозрений?
Косвенным доказательством моей версии служит и характер
ведовских процессов (ведь не зря в литературе, им посвященной, они
именуются эпидемиями). Нельзя сказать, что ведьм преследовали регулярно и
равномерно по всей территории Западной Европы. Скорее можно говорить о
локальных и ограниченных во времени вспышках охоты на ведьм. В одном
городке вовсю полыхают костры, а в других о ведьмах будто никто и не слышал
- не потому ли, что острая борьба с ведьмами развертывалась в местах,
наиболее пораженных проказой, и заканчивалась при уничтожении угрожающего
числа прокаженных.
Если предположить, что средневековые истребители ведьм и
колдунов знали, с чем они на самом деле сражаются, то посчитаем логичным их
стремление как можно тщательнее изолировать от общества обвиненных в
колдовстве. Многие авторы (например, Я. Канторович и Н. Сперанский)
упоминают о том, что ведьмы содержались в особых, отдельных тюрьмах.
Демонологи же в своих наставлениях предупреждают об опасности близкого
контакта с ведьмами, а судьям рекомендуют при допросах избегать
прикосновения колдуний. Хотя теологи и считали, что борющийся с ведьмами имеет
благословение церкви, а потому неподвластен их чарам, практика нередко
говорила об обратном. В литературе известны случаи, когда в колдовстве
обвиняли палача и судью, ведшего процессы. В этом нет ничего удивительного:
у них было достаточно возможностей заразиться.
Конечно, наибольшая опасность заражения грозила прежде
всего родственникам. Они же первыми могли заметить признаки страшного
заболевания, и тогда страх за свою жизнь брал верх над любовью к ближнему.
Недаром именно родственники часто (так говорят историчес кие документы)
становились доносителями. Впрочем, даже такой шаг не отводил от них
подозрения в приверженности ведовской заразе. Поэтому если хоть один из
членов семьи был казнен по обвинению в колдовстве, то на всех остальных всю
жизнь лежало подозрение. Иначе и быть не могло: инкубационный период лепры
может составлять несколько лет, а следовательно, любой, кто общался с
зараженным, внушал опасение. Нередко для подстраховки казнили всю семью
разом.
Всегда вызывала наибольший ужас и рассматривалась как
дикий фанатизм казнь обвиненных в колдовстве детей. В XV-XVII веках на
костер возводили даже двухлетних. Пожалуй, наиболее шокирующий пример дает
город Бамберг, где одновременно были преданы огню 22 девочки от 9 до 13
лет. Как уже говорилось, вера в колдовство характерна для всего
человечества, однако массовое обвинение в колдовстве детей отличает лишь
Западную Европу XV-XVII веков. Факт в пользу излагаемой гипотезы: проказа
не разбирает возраста, а каждый зараженный, взрослый или ребенок, представляет
опасность.
Иногда, очень редко, с обвиняемого в колдовстве снимали
обвинения. Но и после освобождения он оставался, по сути, отверженным,
подвергаясь строжайшему карантину: ему запрещали входить в церковь или
отводили в ней особое место; даже в собственном доме он жил изолированно.
Вполне разумные предписания на случай возможной опасности заражения.
Еще одно доказательство, подкрепляющее гипотезу, -
стереотипный образ колдуньи, созданный народным сознанием. На костер
всходили люди без различия пола, возраста, социального пoложения, любой мог
быть обвинен в колдовстве. А вот описания типичной ведьмы оказались
наиболее устойчивыми. Английский историк Р. Харт в работе "История
ведовства" приводит свидетельства современников о том, как, по их
мнению, выглядит типичная ведьма. Вот одно из них: "Они кривые и
горбатые, на их лицах постоянно лежит печать меланхолии, повергающая в ужас
всех окружающих. Их кожа покрыта какими-то пятнами. Старая, потрепанная
жизнью карга, она ходит согнувшись дугой, с ввалившимися глазами, беззубая,
с изборожденным ямами и морщинами лицом. Члены ее постоянно трясутся".
В медицинской литературе именно так описывают больного
лепрой на последних стадиях развития заболевания. Кроме того, сообщает
медицинская энциклопедия, "в запущенных случаях выпадают брови, ушные
мочки увеличиваются, выражение лица сильно изменяется, зрение слабеет до
полной слепоты, голос становится хриплым". Типичная ведьма из сказки
разговаривает охрипшим голосом и имеет длинный, резко выдающийся на лице
нос. Это тоже неслучайно. При лепре "весьма часто поражается слизистая
оболочка носа, что приводит к ее перфорации и деформации. Нередко
развивается хронический фарингит, поражение гортани приводит к
охриплости".
Конечно, меня легко упрекнуть в том, что гипотеза не
находит прямого подтверждения в исторических источниках. Действительно, нет
и вряд ли когда-нибудь появятся документы, которые бы напрямую говорили об
охоте на ведьм как о борьбе с прокаженными. И все же косвенные
подтверждения этого можно обнаружить. Обратимся, например, к самому
известному демонологическому трактату - "Молоту ведьм".
Благочестивые инквизиторы Шпренгер и Инститорис задают в
нем вопрос: могут ли ведьмы наслать на людей разнообразные заболевания, в
том числе и проказу. Рассуждая сначала о том, что "имеется известное
затруднение, считать или не считать возможным наслание ведьмами проказы и
эпилепсии. Ведь эти болезни обычно возникают из-за недостаточности
внутренних органов", авторы "Молота" тем не менее сообщают:
"Мы нашли, что эти болезни временами насылаются и чародеяниями".
А окончательный вывод таков: "Нет такой болезни, которую не могли бы
наслать ведьмы на человека с Божьего попущения. Они могут наслать даже
проказу и эпилепсию, что подтверждается учеными".
Есть примеры, когда сами демонологи говорят о ведовстве
как о заразной болезни. Итальянский теолог Гуаццо в своем сочинении
"Compendium malefikarum" отмечает, что "ведовская зараза
может часто передаваться детям их грешными родителями. Каждый день мы
встречаем примеры испорченности этой заразой детей".
Огромный интерес при изучении ведовских процессов
вызывают труды антидемонологов, людей, которые в период всеобщего страха
перед ведьмами осмеливались сказать слово в их защиту. Одной из таких
редких личностей был врач Иоганн Вейер, выразивший свой взгляд на проблему
ведовства в сочинении "О проделках демонов". В нем он
полемизирует с известными демонологами и старается доказать
несостоятельность их воззрений. В чем же заключались последние? Как ни
странно, один из них, Карпцов, считал, что "самим ведьмам и ламиям
идет на пользу, если их как можно скорее предают смерти". Вейер
полагает, что "аргумент Карпцова прекрасный довод, который мог бы
оправдать убийство: что, если кто-нибудь из нас лишил бы жизни человека
ничтожного, рожденного лишь поедать плоды, пораженного галльской болезнью,
и объяснил бы свое деяние тем, что лучшим для него было бы умереть
поскорее?"
Очень любопытное замечание, особенно, если учесть, что
галльской болезнью называли все ту же проказу. Это позволяет увидеть в
словах Карпцова стремление оправдаться перед собой и обществом, уверить
всех, что истреблением ведьм-прокаженных выполнялась миссия милосердия.
*
Подведем итоги. Несмотря на явный недостаток
исторических документов, можно все же говорить, что выдвигаемая гипотеза
имеет доказательную базу. Главное в ней - наличие на телах всех ведьм
"дьявольских печатей", которые я отождествляю с лепрозными
поражениями. Возникает естественный вопрос: а было ли у предшествующих
исследователей ведовских процессов иное истолкование "печати
дьявола"? Как ни странно, эти отметины на теле не вызвали большого интереса
исследователей. Поиск у ведьмы "дьявольских знаков" они приводят
лишь в качестве примера, иллюстрирующего дикость средневекового духовенства
и властей, принимавших за "сатанинские печати" обычные жировики,
язвочки и тому подобное.
То, что ведьмы зачастую не чувствовали боли от уколов,
пытались объяснить нервным заболеванием и экзальтацией, вызванной страхом,
- колдуньи впадали в состояние некого транса, подобного тому, который
наблюдается на сеансе гипнотизера. Что же, вполне возможно. Однако тогда нечувствительными
становятся либо все тело человека, либо значительная его часть. Приведенные
же ранее факты говорят о "дьявольском клейме" - небольшом, строго
ограниченном участке кожи. "Если уколоть такое место иголкой, то кровь
не идет, и нет ощущения боли, которая, однако, ощущается всеми частями
тела", - пишет в своей работе Н. Пшибытаевский. К сожалению, ни в
отечественной, ни в зарубежной историографии нет ни одной попытки
посмотреть на тождественность ведовских процессов и гонений на прокаженных.
Пожалуй, лишь французский исследователь Ж. Ле Гофф в работе
"Цивилизация средневекового Запада" рассматривает совместно
категории прокаженных и ведьм. И тех и других он считает своеобразными
"козлами отпущения", на которых общество возлагало
ответственность за все проблемы и грехи. По словам ученого,
"средневековое общество нуждалось в этих людях, их подавляли,
поскольку они представляли опасность, чувствовалось почти осознанное
стремление мистически перенести на них все то зло, от которого общество стремилось
в себе избавиться". Однако, объяснив гонения на ведьм и прокаженных
одними и теми же причинами, сами эти категории Ле Гофф никоим образом не
совмещает.
Данный факт скорее говорит в пользу моей гипотезы. Если
бы из источников было известно об одновременных гонениях на больных
проказой и процессах над ведьмами в том или ином месте Европы, тогда их
пришлось бы признать двумя абсолютно разными явлениями. Но они не совпадают
ни пространственно, ни хронологически, и тогда версия о том, что ведовские
процессы - лишь прикрытие для борьбы с лепрой, не должна казаться столь уж
странной.
Литература
Еще несколько лет назад в книжных магазинах нельзя было
найти книг, посвященных демонологии и борьбе с ведовством. Сегодня многие
из них изданы.
Шпренгер Я., Инститорис Г. Молот ведьм. - М., 1991.
Демонология эпохи Возрождения. - М., 1995.
Роббинс Р. Х. Энциклопедия колдовства и демонологии . -
М., 1996.
Тухолка С. Процессы о колдовстве в Западной Европе в
XV-XVII веках. - СПб., 1909.
Канторович Я. Средневековые ведовские процессы. - М.,
1899.
|
