|
«Великие пророки о России» Глава 4 БЛИЖЕ К НАШИМ ВРЕМЕНАМ
«...Пока бережется память, хотя бы одним человеком, остается и надежда... Идите и думайте о будущем, о вашей жизни. Надо пережить ночь и не разбиться в потемках, вытащить крест, а помощь придет... пусть вас ведет надежда...» Михаил Щукин. Морок ОБ ОСОБОМ ИСТОРИЧЕСКОМ ПУТИ РОССИИ
Зарождение мысли об особом историческом пути России относится к 30—50 годам девятнадцатого столетия. Эта мысль о русском варианте экономического и социального устройства росла и обогащалась новыми идеями о духовном избранничестве и мессианском предназначении русского народа. Она оказывала сильное влияние не только на мыслителей, политиков и художников, но и на массовое сознание.
О мессианском предназначении русского народа много рассуждал Н. Бердяев, выдающийся русский философ (1874—1948). Верующий человек, он считал, что важную роль во всей религиозной истории человечества играли пророческие личности, к которым относил Зороастра, Летера, Ницше. Среди русских относил к пророкам Ф. Достоевского, Вл. Соловьева, Н. Федорова. Он высказывал убеждение, что без пророчества русская мысль не смогла бы развиваться. Признание пророчества, по его убеждению, и есть путь возврата к христианству.
По мнению Н. Бердяева, вера в мессианское предназначение России пронизывала всю ее историю начиная с возникновения Московского царства. Он же считает, что В.И. Ленин удачно «воспользовался русским мессианизмом... русской верой в особые пути России. Только он увлек верой в исключительную миссию пролетариата».
«...Никто из здравых умом не станет корить тринадцатилетнего за то, что ему не двадцать пять лет. «Европа, дескать, деятельнее и остроумнее пассивных русских, оттого и изобрела науку» а они нет». Но пассивные русские, в то время как там изобретали науку, проявляли не менее изумляющую деятельность: они создавали царство и сознательно создали его единство. Они отбивались всю тысячу лет от жестоких врагов, которые без них низринулись бы и на Европу...» — так говорил Достоевский, указывай на миссию своей страны быть щитом Европы, что еще раз подтвердила война 1941 года: Россия защитила Европу от фашизма.
«...Прошлое западных народов служит нам научением, и только; мы нисколько не считаем себя душеприказчиками их исторических завещаний ... это счастие для русского народа, что он остался вне всех политических движений, вне европейской цивилизации...» — писал Герцен, этими словами подтверждая также мысль о богойзбранничестве России.
Живет среди нас, анализирует и обобщает, и делает выводы Л. Бежин. Он признает особую миссию России, влияющей на судьбы народов мира. Он Предупреждает о явлении антихриста:
«...Пожалуй, для России это особое — предсказания... Именно для России с возложенной на нее миссией, предначертанным ей путем, заключенной в ее судьбе загадкой — «Россия — сфинкс», «Умом Россию не понять» — одним словом, всемлем, о чем говорили славянофилы и о чем спорили западники. Особое, и это понятно: миссия должна прочитываться, предначертание — угадываться, судьба распознаваться по неким тайным знакам, смысл которых доступен лишь избранным, снискавшим высшую благодать и наделенным Духовным даром людям. Даром прозорливости и способностью предсказывать будущее — им обладали и Сергий Радонежский? и Серафим Саровский, и оптинские старцы,.. Федор Достоевский и Владимир Соловьев предупреждали, что до Христа нам явится антихрист, и мы не различим подмены, поддадимся искушению, не сумеем преодолеть соблазн.
Предупреждали, не называя конкретной даты, — когда же. И вот, читая одну статью, я эту дату встретил и, надо сказать, испытал при этом жутковатое чувство: 1962 год — рождение, а 1992 год — начало публичной проповеди. Значит, он уже есть — разумеется, если верить предсказаниям! Есть — и скоро начнет свою деятельность, парадирующую благие деяния Иисуса! А поскольку это будет страшно притягательная личность и универсальный гений во всех областях, то мы, конечно, не различим, поддадимся искушению, не сумеем преодолеть соблазн. И это будут чудовищные времена — времена технического прогресса и духовного упадка. Только одиночки сдадутся;— .остальным же придется плохо. Мир станет тяжелим плотным трехмерным, и чувство души исчезнет. Поэтому бойтесь антихриста: 1992 год уже не за горами».
1999 год — мы все еще живем ожиданиями антихриста, А он уже тихохонько, тайком, будто из ничего, вдруг проявился, обрел очертания дракона, открыл зубастую пасть и выплевывает искры, пытаясь разжечь огонь войны* перессорить народы России, отдалить их друг от друга, чтобы легче было их проглотить. Он вползает в виде огромного безобразного червяка в наши души, чтобы вселить в них ужас, чтобы разложить нашу молодежь, чтоб развратить зеленым шелестом: бумажек с изображением чужого правителя, иллюзорным дымом бредовых картин, вызванных зельем, завезенным с чужой земли. Он заражает нас равнодушием, опустошает человеческие души, приучая их ежедневно наблюдать на экранах видео и телевизора издевательства над человеком, открывать все новые и новые способы уничтожения человека, низводя жизнь его до незначительности таракана, выкорчевывая мысль о том, что «жизнь дается человеку один раз», вымывая из души человеческой такое понятие, как сострадание к окружающим людям, животным, природе.
Ведь как и во времена Достоевского, в России еще «страшно много пустопорожних голов, в которых еще ничего не положено». И закладывает свое. Значит, главная задача всех россиян — «изгнать бесов из своей души», чтобы обрести силы для борьбы за будущее России. Не давать дорогу антихристу! Потому что всегда именно русские предпочитали духовное,; принимали чужую боль, как свою, и веками жили в дружбе с язычниками, католиками, мусульманами и не устраивали против них крестовых походов. И любили свою Родину — «Белую лошадь». Вот и на этот раз выедем мы на этой лошади, раздавим ее копытами треклятого антихриста. Вспомним опять стихи В. Кострова:
На добрый инстинкт полагаюсь твой, Белая лошадь. На мудрый инстинкт, дорогая, Давай выноси!
О высоком предназначении России говорит и В. Соловьев, горько сожалея, что мало кто не только за пределами страны, но и в ней самой понимает это:
«Высший образ раба, в. котором находится русский человек, жалкое положение России в экономическом и других отношениях не может служить возражением против ее призвания, но, скорее, подтверждает его. Ибо та высшая сила, которую русский народ должен провести в человечество, есть сила не от мира сего...»
Ему буквально вторит Г. Федотов в работе 1929 года «Будет ли существовать Россия?»:
«... Наша традиция богата и славна, но она запылилась, потускнела в сознании последних поколений. Для одних затмилась прелестями Запада, для других — официальным и ложным образом России...» После всего сказанного выше ясна повелительная необходимость оживления, воскрешения Великороссии. И снова вернемся в наши дни, к статье писателя В. Распутина:
«Владимир Сапожников тот, у кого душа боли/за Россию, за русских. Ему не нравится участь, постигшая наш народ. Об этом он размышляет в статье «Интеллигенция и, патриотизм», напечатанной в издании «Литературный Иркутск» в декабре 1990 года. В ней он говорит также о само-путности Росеии:
«...Века истории, века борения России с самой собой, насилия над ее духовным звуком показали (и почему мы закрываем глаза на эти уроки!), что судьба России самопутна, и только на собственном пути, а не через колено она может развиваться в полную силу и полный рост. И находится он, этот путь, быть может, там, куда с презрением тычут, как на задворки цивилизации. Когда цивилизация показала себя бездушной бесконтрольной и безжалостной машиной, механическое действие которой распространилось и на культуру, и на веру, и даже на вкусы, — не лучше ли было держаться от нее в сторонке? Но Россию тянуло в сторонку по своему характеру, зародившемуся в недрах земли, и по истории, по строю души, имевшему отличительную тональность. Она могла произвести новую, более человечную и духовную, цивилизацию... Нельзя совершенно, как от заведомой глупости, отказываться от этого варианта...»
«.. .Святая Русь не знач&Г Русь идеальная. Это примеренные на национализую фигуру сияющие одежды, пришедшиеся впорк но воздетые до тех пор, пока последние на станет первыми. Это литургическое настроение*, народа, его осознанная цель, заключавшаяся в сердечной деятельности, в работе над благополучием духоВниц. Рядом с другими, давно избравшими путь материальной качественности и достигшими немал* на этом пути, наш народ продолжал странное и болезненное упрямство, обычайного нравственного под жались в нем тяжелыми падет когда представлялось, что он бесным (при Ярославе Мудром, в не XVI века, в середине прошлого века)/6меня-лись безудержным поклонением долу/а дол на русской земле не из самых чистых.
Отчаяние от очередного падения переживал он мучительно, но находил в себе силы снова и снова и снова готовиться к восхождению. Трагедия этого святоискательного народа заключалась в том, что его устремленность вверх всякий раз сбивалась могучим встречным движением, общим ходом мирового порядка, от которого не хотела отставать и российская власть. Она только; и делала что преобразовывала и перестраивала Россию вопреки ее назначению. Вероятно, и поперек миру идти, чтобы уцелеть в нем, было невозможно, но преобразователи порой уж очень старались, чтобы показать свой передовизм. Петр Великий похвалялся перед европейскими послами: «Я научу свой народ курить» — и научил. Не станем сбиваться на примеры, чему в том же роде учат и сейчас.
Таким образом, главное противоречие старой русскости с утвердившейся в мире материальной цивилизацией — в их разнонаправленное, разнокачественности. Русскость готовила себя к собиранию небесных сокровищ, а вокруг наперегонки принялись ковать земные... Это был неравный спор, спор духовного с материальным, победу в котором "не представляло труда предсказать...»
Все прозорливцы говорят на одном языке, и слова Н. Данилевского лишний раз подтверждают это:
«...Да, назначение русского человека есть бесспорно всеевропейское и всемирное. Стать настоящим русским, стать вполне русским, может, и быть, и значит стать братом всех людей — все-человеком, если хотите.» Что же, разве я про экономическую славу говорю, про славу меча и науки?! Я говорю лишь о братство людей - русская душа, гений русского народа, может быть, наиболее способны, из всех народов, вместить в себе идею всечеловеческого единения братской любви, трезвого взгляда, прощающего враждебное, различающего и извиняющего несходное, снимающего противоречия.
Это не экономическая черта и никакая другая. Это лишь нравственная черта, и может ли кто отрицать» спорить, что ее нет в народе русском?»
|
