|
Из Энциклопедии Брокгауза и Ефрона |
|
Внушение
Независимо от прямого, обыденного смысла этого слова, не требующего пояснений, оно приобрело значение технического термина, соответствующего французскому "suggestion", но научная разработка понятия о внушении в специальном смысле началась преимущественно после возрождения учения о гипнотизме во Франции. Практическое значение и врачебное применение последнего главным образом сводятся на внушение; загипнотизированному субъекту дается приказание (напр., не чувствовать боли, не производить известных судорожных движений и т. п.), и весь успех гипнотического лечения сводится на то, что подобные приказания в точности исполняются больными. Точно так же загипнотизированному субъекту можно приказать, чтобы он совершил целый ряд сложных, как бессмысленных, так и вполне целесообразных и даже преступных действий, и он совершает их, притом как раз в те моменты, которые ему были указаны во время гипноза. Срок выполнения таких "постгипнотических внушений" может быть весьма отдаленный от момента внушения, и если субъект находился в полном гипнозе, то он решительно ничего не помнит о том, что происходило во время гипнотического сеанса; между тем внушенные действия выполняются им в точности, по-видимому, в состоянии ясного сознания и, по-видимому, составляют продукт его "свободной воли". Следовательно, здесь внушение заключается в том, что сознанием усваиваются и реализируются представления, которые были внесены в него посторонним влиянием, произведенным тогда, когда сознание было искусственно изменено. Анализ того психического процесса, который лежит в основе столь странного явления, может быть произведен только в связи с разбором явлений гипнотизма вообще (см. это сл.). Здесь же мы должны указать, что аналогичное явление, т. е. усвоение и реализация представления, которое введено в сознание извне, возможно и помимо гипноза. Можно установить факт, что мировоззрение индивидуума, чувства, вызываемые в нем происходящими вокруг него событиями, а также форма его активного вмешательства в них в существенной степени обусловливаются данной эпохой и влиянием среды, окружающей его; следовательно, понимая В. в самом широком смысле слова, как определенное влияние внешних моментов на конкретное содержание духовной жизни индивидуума, необходимо признать во внушении могущественный фактор, лежащий в основе взаимодействия между обществом и индивидуумом. Точно так же этот фактор играет самую выдающуюся роль в воспитании, поскольку определенным выбором воспитательных влияний на ребенка можно содействовать развитию характера человека в том или другом направлении. В первом случае В. совершается при помощи такой сложной цепи влияний, что оно может быть прослежено только в самых общих, неопределенных чертах; притом все эти влияния имеют место без соответственного желания с чьей бы то ни было стороны. Во втором цепь влияний также бесконечно сложна, но воспитатель может отдавать себе отчет в том, чего он желает достигнуть и соразмерять с этим свои воспитательные приемы. Но в обоих этих случаях конкретное содержание сознания индивидуума если и определяется внушением, то в таком косвенном, отдаленном отношении, что его почти невозможно проследить. Только тогда, когда можно с точностью показать, что данная мысль, или данный поступок, или вообще определенное проявление психической деятельности индивидуума обусловлено внесенным в его сознание извне представлением, можно говорить о В.; иначе это понятие теряло бы свой определенный смысл. И здесь, однако, оно может происходить без желания с чьей бы то ни было стороны. Например, известно, как часто молодые люди, характер которых еще не установился, попадая в новый кружок, быстро усваивают господствующие там воззрения и соразмеряют с ними свои поступки. Лица, от которых исходит такое психическое В., могут не только вовсе не задаваться подобной целью, но даже не замечать производимого эффекта.
Другой вид В. заключается в том, что кто-нибудь, желая вызвать со стороны другого лица определенный образ действия, внушает ему мысли и чувства, косвенным путем отражающиеся на его психической деятельности в желаемом направлении; хотя здесь данный поступок представляется индивидууму как безусловное проявление его свободной воли, но на самом деле он составляет очевидный косвенный результат нарочно внесенных в его сознание извне представлений. Наконец, весьма велико число примеров, встречающихся в обыденной жизни, в которых обнаруживается возможность прямого, непосредственного внушения в том смысле, что сознание усваивает, как собственное, чужое представление, вовсе не имеющее в нем реальной почвы. Если в комнате, где собралось много народа, кто-нибудь скажет с положительностью, что пахнет угаром, то всегда найдутся такие, которые сейчас же подтвердят это заявление; у некоторых, в особенности женщин, даже скоро обнаружится головная боль как последствие воображаемого угара. Подобные же примеры можно легко найти для других сфер восприятия — зрения, слуха и осязания. Среди данной группы людей всегда найдутся такие, которые очень легко поддаются В., и такие, которые ему безусловно не поддаются. Трудно указать те особенности психической организации, которые лежат в основе этих различий. Не менее трудно указать с точностью степень, до которой воображение под чужим влиянием может вызывать в сознании ошибочные представления. Существуют, например, указания на то, что содержание вопросов, предлагаемых на суде свидетелям, может в известной степени влиять на их ответы и с помощью "внушения наяву" подавать повод к ложным показаниям, хотя свидетель убежден в том, что он рассказывает лишь то, что сам слышал или видел.
Вообще эта сторона учения о внушении еще мало разработана. С положительностью можно утверждать лишь одно, а именно: для того, чтобы внушение осуществилось, безусловно необходимо воздействовать на психику субъекта через его органы чувств, преимущественно, конечно, в форме словесного восприятия. Между тем существует ряд авторов, среди которых имеются и врачи, и ученые, допускающих возможность мысленного внушения (suggestion mentale) даже на громадных расстояниях. Они утверждают, что достаточно подумать, пожелать, чтобы данный субъект испытал известное ощущение (или исполнил известное действие), и это желание таинственным путем будто бы передается ему и осуществляется. Подобное сверхчувственное взаимодействие между душами, называемое телепатией, затем применялось для объяснения различных чудесных, мистических явлений, как-то: ясновидения, пророчества, предчувствия и проч., до привидений включительно. Трезвая критика фактического материала, приводимого в доказательство возможности мысленного внушения и всех основанных на нем мнимых чудес, обнаруживает полное отсутствие реальной почвы всей этой области мистицизма (см. "Критический очерк о современном мистицизме" П. Розенбаха, 1891). Возвращаясь же к реальному внушению, мы должны заметить, что путем прямого внушения можно иногда непосредственно вызывать поступки. Известно, что при некоторых условиях приказание, данное повелительным тоном, исполняется, хотя бы оно вовсе не соответствовало желанию исполняющих лиц и хотя бы они не имели рационального повода подчиниться приказанию. На этом основано иногда влияние выдающихся личностей на толпу. Но в практическом отношении гораздо важнее представляются те более частые, хотя и менее блистательные применения, которые возможны путем внушений наяву в направлении воли и которые относятся к состоянию организма.
Множество болезненных явлений поддается лечению путем внушения наяву, и не только такие, которые заключаются в ощущениях, но гораздо более сложные. У истерических лиц нередко параличи, судороги и т. п. могут быть излечены простым приказанием врача без погружения в гипноз. Обыкновенно же внушение оказывается действительным не в виде прямого приказания, а превращением внушения в самовнушение (Autosuggestion). Поясним дело примером. Положим, что больной страдает упорной бессонницей, которая не уступает даже большим дозам различных снотворных средств. Нередко в таких случаях успех достигается назначением индифферентного лекарства, которое безусловно не влияет ни на кровообращение в мозгу, ни на нервную систему вообще; но при его назначении больного уверяют, что от этого средства он наверное будет спать. Успеху значительно содействует также условие, чтобы назначающий это средство пользовался в глазах больного особенным личным значением — все равно, будет ли это значение основано на славе знаменитого врача или на ореоле, которым окружены в глазах публики различные шарлатаны до знахарей включительно. Очевидно, что причина успеха здесь заключается в том, что больной поверил заявлению, что он будет спать. Весьма важно для данного примера иметь в виду также причину бессонницы: человек может страдать упорнейшей бессонницей именно потому, что он уверен в своей неспособности заснуть. Следовательно, самовнушение здесь может лежать в основе как болезненного симптома, так и его устранения. Мы можем ограничиться приведенным примером, из которого явствует, на что сводится медицинское значение внушения наяву. Этот же психический механизм лежит в основе многочисленных явлений двух категорий: с одной стороны, громадного влияния воображения человека на его собственный организм, с другой — чудесных исцелений, достигаемых независимо от рациональной медицины, напр., гомеопатией. Нужно, впрочем, заметить, что как в той, так и в другой категории для нас совершенно загадочна сущность тех физиологических процессов, которые служат посредниками между нематериальным представлением (самовнушением) и подчас весьма ощутительными органическими изменениями, обусловливаемыми им. Но эта загадочность относится вообще ко всем явлениям воздействия психики на телесный организм; все-таки выяснение роли самовнушения в указанных направлениях составляет очень важное приобретение науки. Весьма удачное изложение относящихся сюда фактов можно найти в сочинении английского врача Hack-Tuke'a "Тело и душа" (оно появилось в 1886 г. во французском переводе "Le corps et l'esprit", издание Baillière et fils в Париже). Общая же литература, относящаяся к понятию о внушении, будет приведена в связи с изложением гипнотизма. |
