Аномалия - электронная библиотека

Из Энциклопедии Брокгауза и Ефрона

Кельты

(Κελτοί, Κελταί, Celtae) — племя индоевропейского происхождения, раньше других арийцев явилось в Западную Европу, куда оно, по-видимому, проникло иным путем, чем греки и латины. Кельты обогнули Черное море, затем повернули на С.З., к Балтийскому морю, и, следуя вдоль берегов Балтийского и Немецкого морей, вступили с С. в нынешнюю Францию, откуда переселялись и в др. страны. Слово Кельты, впервые встречающееся у Гекатея (половина VI стол. до Р. Х.), у самих К. первоначально означало только одну ветвь племени, жившую между Гаронной, Сеной и Марной и прежде всех других сделавшуюся известною грекам, которые утвердились по соседству — в Массилии (Марсель). Позже это название было распространено на все ветви кельтского племени, хотя у самих Кельтов и были особые имена для отдельных ветвей племени.

Соответственно этому классические авторы называют Кельтикой (Κελτική, Κελτία, Celtica) все земли на З. и С. Европы, занятые кельтскими племенами (в более тесном смысле название это давалось только Gallia comata; см.). В историческое время имели место три великих переселения К. В начале VI или в V ст. они вторгнулись в Пиренейский полуо-в, где часть их смешалась с иберийцами, получив название кельтиберов (см.), другая же часть сохранила чистоту своей расы. В начале IV ст. до Р. Х. К. заняли Сев. Италию, которая в то время населена была этрусками (см. Галлия). К 284-278 гг. до Р. Х. относится передвижение К. на Балканский полуо-в, которое после разбойнических набегов, достигавших Греции, закончилось водворением их в Малой Азии под именем галатов (см.). Переселение К. в Германию, о котором сообщает Тит Ливий, представляется чрезвычайно спорным.

В древности Кельты распадались на 4 главные группы: 1) галлы, или К. в тесном смысле этого слова, так как они, по словам Цезаря, на своем собственном языке назвали себя кельтами; они жили в Галлии к В. от Гаронны и Ю. от Сены; к ним же должны быть причислены кельтск. племена Испании, Сев. Италии, нынешней Южной Германии и Австро-Венгрии; 2) белги, которые занимали земли к В. от Сены, сначала до нижнего течения Эльбы, с I ст. до Р. Х. -только до Рейна, а также жили в Южной Британии; 3) бритты, населявшие остальную Англию и Валлис; 4) гаеллы, обитавшие в Ирландии и Шотландии. В Германии поселения К., как об этом свидетельствуют сохранившиеся названия местностей, доходили на В. до Эльбы: в Сев. Германии жили белги (Belgae), в средней и южной — волки (Volcae). В течение второй половины первого тысячелетия до Р. Х. К., отчасти добровольно, отчасти вытесняемые наступавшими с востока германцами (см.), очистили правый берег Рейна. Только немногие остатки их остались здесь и подверглись германизации.

Более значительна примесь кельтской крови у южно-германск. племен. Бойи (см.) в I ст. до Р. Х. были вытеснены из Богемии маркоманами. Ариовист (см.) утвердил господство германцев в Южной Германии к С. от Дуная и собирался отнять у К. земли в нынешнем Эльзасе и Франшконте, но был побежден Цезарем в 58 г. до Р. Х. и отброшен за Рейн. В 283-191 гг. до Р. Х. римляне покорили К. Сев. Италии (решительное сражение при Кластидиуме, 222 г.), а около конца II ст. до Р. Х. — Кельты, населявших область Роны и земли к Ю. от Севеннов (Gallia Narbonensis). Несколько раньше римляне стали господствовать над К. в Испании. В 58— 51 гг. до Р. Х. Юлий Цезарь после упорной борьбы покорил нынешнюю Францию (Gallia transalpina), которая с 27 г. до Р. Х. образовала римскую провинцию (см. Галлия). Император Август подчинил себе К., обитавших в Реции, Винделикии, Норикуме, Паннонии и Мизии. Значительнейшая часть Британии (см.) была занята римлянами в 43-85 гг. по Р. Х.; здесь Кельты, сплавившись с германск. народом англосаксов в одну твердую массу, положили начало английскому народу. На континенте Европы К., жившие по Рейну и к Ю. от Дуная, растворились в германских племенах, раньше подвергшись романизации. Последняя всего сильнее проявилась среди К. нынешней Франции. В чистом своем виде кельтская раса сохранилась в Бретани (где кельтское население было в V и VII ст. по Р. Х. подновлено массовыми переселениями из Корнваллиса), Валлисе, Ирландии и Шотландии; общее число говорящих ныне на кельтских языках (см.) достигает 31/2 млн.

Представляя собой авангард арийцев в их движении на З., К. не были, однако, первоначальными обитателями Западной Европы. Они повсюду находили здесь племена неарийского происхождения, которые в одних местах принадлежали к иберийской, в других — к лигурийской расе. Отношения К. к этим, равно как и к другим доисторическим расам (пещерный человек), еще не выяснены. Несомненно лишь одно, что неарийские элементы, подчинившиеся К., смешались с ними в физиологическом отношении. Отсюда те различия в современном населении стран, некогда населенных К., которые послужили основой для теории Амедея Тьерри о двойственности кельтской расы (см. Галлы). В тех малорослых, черноволосых брахикефалах, которых Мильн-Эдвардс и др. считали подлинными К., на самом деле всего более неарийской крови.

Древний кельтский тип, как он описывается классическими писателями, представляет противоречивые черты, которые могут быть объяснены лишь слиянием рас, а в некоторых местностях, где такое слияние еще не завершилось, — сосуществованием на одной почве рас, писателями не различаемых. Кельтам приписывались крайнее непостоянство — и твердая, героическая преданность своим вождям; необыкновенная жадность к золоту — и щедрое посвящение его богам; тяжелая неподвижность ума — и страсть к красноречию; грубая, наивная простота — и способность придумывать всяческие хитрости на войне; умственная косность — и способность к изобретениям. Какие из этих черт должны быть отнесены на счет К. и какие приписаны аборигенам Европы неарийской крови — это все вопросы, представляющие широкое поле для различных комбинаций.

Моммзен национальными свойствами К. объясняет тот исторический факт, что эти хорошие солдаты и плохие граждане поколебали все государства, но сами не основали ни одного. При появлении своем в Европе К. стояли уже на довольно высокой ступени цивилизации. Они познакомили аборигенов Европы с употреблением металлов, а сами, быть может, заимствовали у них друидизм (см.). Всегда готовые странствовать и предпринимать походы, занимаясь войною, как организованным разбоем или даже как ремеслом за плату, К. не отличались преданностью родимой почве, которая свойственна италийцам и германцам. Они любили селиться большими группами, по городам и местечкам, которые разрослись и приобрели у них значение, кажется, ранее, чем в Италии. Прочностью и силой отличалось их родовое чувство. Кельтские роды, или кланы (см.), долго сохраняли первобытную независимость, хищнический образ жизни и преданность наследственному главе.

Для полной характеристики внутреннего быта Кельтов наука не располагает еще достаточными данными. Сведения, сообщаемые о Кельтах Цезарем и др. классическими писателями (см. Галлы), почти не касаются этой стороны вопроса. Памятникам, сохранившимся в Бретани и Валлисе, ученые до последнего времени не придавали значения, так как эти кельтские страны подвергались сильному влиянию романизации и др. чуждых воздействий. Положение вопроса значительно изменилось в последнее время, когда приступлено к изданию памятников древнеирландского права. Ирландия никогда не была подвластна ни римлянам, ни англосаксам; датчане проникли в нее лишь в конце VIII стол. Когда лингвисты окончательно разъяснят древнеирландские тексты, тогда, быть может, историки-юристы в состоянии будут проследить бесспорно кельтские элементы в памятниках Валлиса и Бретани и выяснить, существовало ли единое кельтское право.

Самобытное национальное право, действовавшее в Ирландии с древнейших времен, было в начале XVII в. отменено англ. правительством и обречено на забвение, как все, что могло напомнить ирландцам об их прежнем национальном существовании. Но в 1852 г. англ. правительство поручило ирландским ученым отыскать и издать памятники древнеирландского права. Издание, до сих пор еще не законченное ("Ancient laws of Ireland", т. 1-4, 1865-79), пока содержит в себе два памятника, снабженных англ. переводом: Senchus Môr, т. е. Великую книгу древнего закона, и книгу Аицилля. Полагают, что правовые нормы, содержащиеся в Великой книге древнего закона, сложились под влиянием брегонов (см. ниже), приблизительно в I-м столетии нашей эры, а юридические трактаты, служащие основой сборника и предметом позднейшей глоссы, составлены в эпоху введения в Ирландии христианства, т. е. в половине V ст., затем несколько веков были сохраняемы устным преданием, а к VIII в. были записаны. Древнейшая дошедшая до нас рукопись относится к XIV в. Все в этом кодексе — и форма, и содержание — носит на. себе печать глубокой древности. Архаичность формы проявляется в полном отсутствии метода или системы; вследствие нарушения размера стихи всюду переходят в прозу, но не трудно угадать и восстановить их.

Для изучения исходных основ и эволюции первобытного индоевропейского права нет другого источника — за исключением разве законов Ману, — который превосходил бы своей важностью старинные ирланд. законы. Сенхус-Мор состоит из 5 книг, из которых первые две трактуют о судопроизводстве, последние три — о воспитании детей, о различных формах аренды и об отношениях разных лиц между собой, а также к церкви. Материалом для книги Аицилля послужили два произведения, из которых одно принадлежит королю Кормаку (около 250 г. по Р. Х.), а другое — Ценнфеладсу, жившему четырьмя столетиями позднее; рукописи ее не старше XV века, но самая книга составлена гораздо раньше, а описываемые в ней учреждения относятся к отдаленнейшей древности.

Дополнением к этим двум главным источникам могут служить другие памятники древнеирландской литературы, в особенности же церковные тексты — исповедь св. Патрика, Collatio canonum hibernica и др. Все эти памятники застают народ в состоянии родового быта, высшим проявлением которого был клан (см.). Наряду с родовыми отношениями, а иногда и помимо них, устанавливалась путем аренды земли зависимость, аналогичная вассальным отношениям феодального строя. В основе аренды, которая, впрочем, могла быть и свободной, т. е. не устанавливать зависимых отношений между съемщиком и хозяином, лежала собственно отдача в пользование не земли, а скота (так назыв. шетел, cheptel, от кельтс. chatal или chetal — скот), этого главного богатства Кельтов (подробнее о землевладении и общественных классах см. Брегонский закон и Клан).

Собственник по имени был в действительности только управляющим общего родового имения, обремененного повинностями в пользу семьи. Брак заключался посредством покупки жен и до введения христианства, по-видимому, мог быть совершаем на один год. Выкуп за дочь шел в пользу отца, но при последующих браках известная часть его, которая с каждым новым браком постепенно увеличивалась (закон предусматривает 21-кратный выход замуж), обращалась в пользу дочери. Когда отца заменял брат, он получал половину того, что причиталось отцу. Когда супруги были равны как по общественному положению, так и по вкладам, внесенным ими для составления общего имущественного фонда, то жена пользовалась одинаковыми правами с мужем и один без другого не мог вступать в сделки; в случае неравного брака преимущественное значение в домашних делах принадлежит тому из супругов, кто делал вклад. Наряду с этими случаями Сенхус-Мор предусматривает еще 7 форм брачных отношений, напоминающие собой неправильные брачные соединения, о которых говорится в законах Ману. При разлучении супругов каждый берет свой вклад целиком, благоприобретенные же имущества распределяются между ними на основании особых правил, предусматривающих мельчайшие детали.

Существовала весьма сложная система родственных отношений, применявшаяся не только к распределению наследственных имуществ, но и к раскладке денежных штрафов, занявших место кровной мести: к платежу и получению этих штрафов родственники призывались в том же порядке, как и к наследованию [Характерной особенностью ирландск. права является институт, указывающий на высокое уважение, которым пользовалась неприкосновенность домашнего очага: посягательство, совершенное над кем-либо в пределах чужого двора, влекло за собою особый штраф в пользу владельца этого двора.]. Вознаграждение за убийство свободного человека (цена крови, eric) определялось в 7 рабынь (рабыня — обычная единица ценности у К.) или 21 дойную корову. Кроме того, существовала еще цена чести (enechlann), размер которой зависел от состояния и общественного положения жертвы. От родственников преступника зависело или уплатить за него, или же отказаться от него и обречь его на изгнание. Случайное убийство не освобождало от платежа вознаграждения; убийство тайное или из засады влекло за собой двойной штраф. Существовал тариф штрафов за поранения и побои. Размер вознаграждения за убытки находился в прямом отношении к званию потерпевшего и в обратном к званию нанесшего вред.

Начальной стадией процесса служил арест, который налагался истцом на имущество (скот) ответчика и вместе с тем служил обеспечением иска. Если у ответчика не было никакого имущества, то он подвергался личному задержанию и отводился к истцу с оковами на ногах и цепью на шее; истец обязан был давать ему только чашку мясного отвара в день. Если истец и ответчик принадлежали к разным племенам и арест имущества последнего был неудобоисполним, то истец мог задержать всякое лицо из племени ответчика. Заложник платил за своего соплеменника и имел к нему право обратного требования. Если путем ареста имущества нельзя было побудить ответчика явиться на суд, то дело оканчивалось поединком, условия которого установлены были обычаем и который во всяком случае происходил при свидетелях.

Суд принадлежал главе клана или народному собранию, но вообще имел характер третейский. При постановлении решения он руководился мнением брегонов (собственно brithem, затем brehon — судья), которые в языческую эпоху принадлежали к числу филе (filé — ясновидящий, пророк) — разряду жрецов, непосредственно следовавших за друидами; в средние века они сделались наследственной корпорацией. Брегоны — это вещатели права, хранители формул и довольно сложных обрядов процесса, отличавшегося обычным в древности формализмом; в своих заключениях они не создают право, а только раскрывают и формулируют те правовые нормы, которые кроются в правовом сознании народа. Весьма рано началась среди них и теоретическая, научная разработка права. Этим только и может быть объяснена сложная казуистика Сенхус-Мора, которою он может соперничать с юридическою мудростью брахманов и талмудистов. Брегоны были также поэтами и стояли во главе школ, в которых путем устной передачи изучалось право вместе с правилами поэтического творчества.

В языческую эпоху принадлежность брегонов к числу жрецов сообщала заключениям их религиозный авторитет, тем более, что филе приписывалось сверхъестественное могущество, способность низвести на непокорного всяческие беды. Тогда во главе сословия филе стоял так назыв. олав (ollaw), соответствующий по своему положению верховному друиду галлов. И после введения христианства заключения брегонов не лишились мистического оттенка: на суде совершались разные магические действия Орегона, которые должны были вызвать сверхъестественные откровения. Затем доказательствами служили судебный поединок, присяга, ордалии, поддержка соприсяжников.

Литература. Кроме сочин., приведенных в ст. Галлы (см.) и Кельтские языки: Brandes, "Das ethnogr. Verhältniss der Kelten und Germanen" (Лпц., 1857); Desjardins, "Géographie historique et administrative de la Gaule romaine" (Пар., 1876-1885); Cuno, "Vorgeschichte Roms. Bd. I: Die Kelten" (Лпц., 1878); Rhys, "Celtic Britain" (Лонд., 2 изд. 1885); Czoernig, "Die alien Völker Oberitaliens" (В., 1885); Meyer, "Die noch lebenden Kelt. Völkerschaften, Sprachen und Litteraturen" (Б., 1863); "Ancient laws and institutes of Wales" (Л., 1841); O'Gurry, "Manners and Customs of the ancient Irish" (Лонд., 1873, с предисловием О'Сюлливана); Мэн, "Древнейшая история учреждений" (СПб., 1876), D'Arbois de Jubainville, "Etudes sur le droit celtique. Le Senchus Mor" (1881); Дарест, "Исследования по истории права" (СПб., 1894); Wasserschieben, "Die irische Canonensammlung" (Л., 1885).