|
Из Энциклопедии Брокгауза и Ефрона |
|
Горыныч
(иначе Горынчат, Горынчище, Горынище) — обычный эпитет чудовищного крылатого змея в русских былинах и сказках. Имя Горыныч есть отечественная форма от имени Горыня и указывает на связь змея с горами. По былинам, Г. живет то на Сорочинских горах, то на Тучи-горах, в глубоких пещерах, где хранит разные сокровища и куда уносит похищаемых им девиц и богатырей. Из своего убежища Горыныч летает на бумажных крыльях на святую Русь за добычей. Горный змей, Bergwart, известен и немецким сказаниям. В былинах Горыныч приписывается похищение племянницы князя Владимира Запавы Путятичны, или дочери его Марфиды, или тетки Добрыни, Марьи Дивовны. По поручению князя Владимира Добрыня едет биться со змеем на Пучай реку (или Израй реку), убивает его после упорного, иногда трехдневного боя и выпускает из его норы похищенную женщину и других полоненных змеем лиц. Сюжет битвы богатыря со змеем или драконом с целью освобождения девицы — один из популярнейших сюжетов в сказаниях разных народов (см. Змей в мифологии); исследования о роли змея в религиозных представлениях и сказаниях народов семитских, индоевропейских, урало-алтайских, а также в верованиях дикарей составляют обширную литературу. Ср. Спенсера, "Основания социологии" (I, стр. 359); Э. Тэйлора, "Первобытная культура" (II, 288 и след.); Афанасьев, "Поэтические воззрения славян на природу" (т. II, гл. XX); Baudissin, "Die Symbolik der Schlange im Semitismus", в его книге "Zur semitischen Religionsgeschichte"; Smith-Celitzch, "Chaldäische Genesis" (1876); De-Gubernatis, "Die Thiere in der indogermanischen Mythologie" (1874, II). У некоторых диких или малокультурных народов существует еще и в наше время религиозный культ змей, особенно у негров в Африке и у некоторых племен Индостана. В верованиях многих народов чудовищный змей или дракон является олицетворением губительных явлений природы и вообще злого начала. Стараясь объяснить себе поражавшие его воображение атмосферические и небесные явления, первобытный человек населял небо теми же существами, которые видел на земле. Таким образом перенес он на небо и змея, наделив его гигантскими размерами и крыльями (летучий змей, огненный змей). Многие народы видели и некоторые до сих пор видят небесного змея в смерче (японцы, китайцы, башкиры), в извилинах молнии, в метеорах, в падающих звездах и тому подобных явлениях. Но эти примитивные представления, лежащие в основе многочисленных мифов о борьбе благих богов с чудовищными змеями, не должны быть усматриваемы, как это делалось сторонниками мифологической экзегезы народных сказаний, в каждой сказочной фабуле, где является богатырь змееборец, и тем менее — в христианских средневековых легендах, в которых нередко изображается поражение дракона-змея тем или другим святым. В настоящее время все более складывается убеждение, что символизм первых веков христианства широко воспользовался старою семито-арийскою фигурою дракона-змея и сделал его постоянным символом дьявола, ада и всего враждебного благочестивым людям (см. исследование проф. А. И. Кирпичникова, "Св. Георгий и Егорий храбрый", стр. 110 и след.). В нашем былинном змее Г. также нет основания искать языческих представлений русских славян. Готовый, широко известный сюжет змееборства мог прикрепиться к былинному богатырю Добрыне, как он прикрепился в эпических сказаниях других народов ко многим национальным богатырям (ср. змееборство персидского Рустема, немецкого Зигурда, Зигфрида и друг.). Для уяснения значения змея Г. в былинах о Добрыне может служить аналогия между последним и змееборцами наших духовных стихов, св. Егорием храбрым и св. Феодором Тироном. Кроме сходства в общем мотиве — спасении царской (княжеской) дочери от змея, — в былинах о Добрыне встречается ряд деталей, известных из духовных стихов о Егории и Феодоре Тироне: топтание змеев богатырским конем, поток змеиной крови, в котором чуть не утопают змееборцы, глас с неба о прободании земли копьем, чтобы она поглотила кровь, одинаковое наименование змея Г., ранний возраст змееборцев и др. Ввиду этих параллелей есть основание думать, что и в былинах и в духовных стихах змей Г. имеет одинаковое значение, т. е. является олицетворением язычества, дьявола. С этой точки зрения находят себе объяснение многие детали былин о бое Добрыни с Г.: религиозная окраска подвига богатыря, купанье его в реке Пучае (т. е. Почайне, где совершилось крещение киевлян), шляпа земли греческой, которой Добрыня отшибает змею хобот и друг. Более подробное развитие этой мысли см. в книге Всев. Миллера, "Экскурсы в область русского народного эпоса" (глава II, стр. 32-55).
|
