Вся библиотека

Оглавление

 


«Борьба за моря. Эпоха великих географических открытий»


Янош Эрдёди

   

АД ДЛЯ ЧЕРНОКОЖИХ

 

Было бы заблуждением или, по крайней мере, наивностью полагать, будто злополучная мысль Лас Касаса сыграла решающую роль в начале процесса ввоза негритянских рабов в Америку. Здесь действовали гораздо более могучие силы, чем недостаточно продуманная идея доброжелательного человека.

 

Охота за африканскими рабами и работорговля уже в течение многих столетий была грандиозным, хорошо организованным предприятием. Набожные европейские купцы-христиане и кораблевладельцы лихо торговали живым товаром с «нехристями-магометанами», арабскими охотниками за рабами. Моральное оправдание? За этим дело не стало: ученые теологи сослались на Библию, где ясно написано, что потомков Хама, черных, Бог осудил на вечное рабство.

 

Юридическая основа? Была разработана официальная юридическая презумпция о том, что черные рабы являются, собственно говоря, осужденными на смерть тяжкими преступниками, которых вожди лишь из милости продают в рабство. Вожди племен такую версию опровергнуть не могли по той простой причине, что нападавшие на деревни охотники за рабами схватывали и убивали и их, так что утверждение юристов никто не оспаривал. Были, однако, и вожди-работорговцы, которые продавали своих соплеменников и пленников из враждебных племен.

 

Римская католическая церковь и ее глава — папа не раз выступали с протестом против рабства, но ведь в течение веков церковь много раз выступала за и против чего-либо, так что власть имущие всегда точно знали, насколько серьезно нужно прислушиваться к красивым словам. Когда испанские короли — сначала Карл V, затем Филипп II, — носившие официальный титул католических монархов, за хорошие деньги продавали патенты торговым домам Фландрии и Генуи на массовый ввоз африканских рабов, Риму и папе и в голову не пришло лишить властителей Испании звучного титула, хотя это грязное предприятие явно противоречило учению Христа.

 

Из-за жестокостей испанских колонизаторов, продолжавшихся в течение многих десятилетий, в колониях Нового Света число коренных жителей сильно сократилось, стала ощущаться нехватка рабочей силы. С ростом спроса на привозных рабов работорговля стала приносить щедрые барыши. «Черная слоновая кость» — так называли работорговцы свой живой товар; в доходное предприятие бросились сотни профессиональных охотников за рабами и капитанов кораблей.

 

Эти чудовища, совершенно утратившие человеческий облик, давно вели охоту на людей на западных и северных побережьях Африки — теперь они разошлись вовсю, ибо рынок невероятно расширился, цены на рабов возросли. Теперь уже рабов продавали не по одному и даже не по дюжине, как это было еще до Колумба в Севилье и других испанских городах: плантаторы Нового Света закупали сильных негров сотнями и тысячами, чтобы заменить ими измученных, ослабевших от голода и страданий индейцев.

 

Вооруженные отряды арабов и европейцев проникали в глубь африканских территорий, чтобы захватывать там как можно больше черных рабов. К западу направлялись целые флотилии с живым грузом в объемистых трюмах кораблей. Черные узники нередко месяцами томились в душных трюмах: корабли по несколько недель стояли в портах Африки, ожидая, пока трюмы наполнятся, и еще несколько недель длилось плавание.

 

Судьба раба. . . Она начиналась в тот час, когда отряд вооруженных до зубов разбойников ночью окружал в лесу спящую негритянскую деревню и нападал на ее жителей. Разбойники поджигали сухостой, при вспышках пожара гремели выстрелы. Охотники хорошо целились: пули должны попадать в женщин, детей, стариков и щадить здоровых мужчин — их нужно захватывать по возможности целыми и невредимыми. Убийства были нужны только для устрашения, целью же были не трупы, а живое человеческое тело. Перепуганных негров вылавливали, упрямо сопротивляющихся старались обезвредить в рукопашной, оглушить ударом по голове, опутать петлей, сетью. . . Затем переправка через океан; в переполненном трюме на одного человека места приходилось меньше, чем ширина тела. Негры лежали, тесно прижавшись друг к другу, в оковах; они не могли двинуться с места даже при отправлении элементарных физиологических нужд.

 

Скудное питание, недостаток воды, душный, спертый воздух — все это способствовало распространению заразных болезней, которые уносили каждого десятого. Каждое утро с умерших сбивали кандалы, трупы без проволочек сбрасывали в море. Работорговцы заранее учитывали массовые смерти и знали, что если живьем будет доставлена половина или хотя бы треть товара, расходы все равно окупятся. . . Следующей вехой судьбы рабов был рынок, где их продавали поштучно, чуть ли не на вес, разлучая семьи, почти как мертвый товар — ведь даже на скотном рынке сосунка не разлучают с матерью. . . А дальше — голод, побои, бесконечный напряженный труд на плантациях. . . И конец: смерть.

 

Эта участь выпадала людям, которые поколениями жили хоть и среди опасностей джунглей или пустыни, но в почти неограниченной свободе. Ими руководили только силы природы да приказ вождя племени или шамана — они повиновались им по традиции, доставшейся от предков. Теперь же каждым их взглядом, каждым движением управляли слова команды и удары бича.

 

Они надрывались на непосильной работе, скудно питались и даже спутника жизни получали от хозяина. Очень немногим из них повезло — они попадали в руки если и не гуманного, но хотя бы здраво рассуждающего дельца. Такой плантатор обеспечивал для купленных за свои кровные деньги рабов более или менее терпимые условия жизни, чтобы они не вымирали слишком быстро и ему не приходилось бы покупать новых. Большинство колонизаторов не задумывались даже над этим: они жадно добывали и проматывали золото, давали волю своим животным инстинктам, наслаждались мучениями людей, полностью отданных в их власть.

 

В глубине души черных рабов, насильно привезенных в Новый Свет, никогда не угасала искра воспоминаний о давней свободной жизни на родной земле. И если предоставлялся случай, они старались освободиться от оков или, по крайней мере, отомстить. В конце декабря 1522 года, спустя всего несколько лет после начала массового ввоза «черной слоновой кости», вспыхнуло первое крупное восстание рабов. Двадцать негров, рабов дона Диэго Колоны (сына Христофора Колумба), вырвались на свободу. За несколько часов к ним присоединилось большое количество других беглых рабов, они раздобыли оружие и вступили в отчаянную борьбу с испанцами. Многие колонисты поплатились жизнью, пока наконец превосходящие силы и более убийственное оружие не восторжествовали: восстание было жестоко подавлено, мятежники беспощадно истреблены.

 

Страницы истории Америки свидетельствуют о том, что и позже происходили более или менее крупные восстания рабов, вплоть до войны за освобождение рабов, начавшейся в 1860-е годы.

  

 

Вся библиотека

Оглавление