На главную

 


Легенда для взрослых

Размышления о потаённом живом


Майя Быкова

 

Глава 2:    Герои сказок и несказочной прозы

 

Например, 32. Очокочи: Однажды охотник Гуталия шалея за оленями по отвесным вершинам гор. Была счастливой охота у него, убил он оленя. Вечером развел он костер и стал шашлыки жарить. Вдруг перед ним появилось какое-то громадное косматое человекоподобное существо. Не было на нем никакой одежды, а шерсть стояла дыбом. На груди существа был заостренный выступ, подобный лезвию топора. В руках не держал он ничего. То был очокочи.

 

Сел он напротив охотника у костра и рукой показал (вот случай, когда правдоподобность ситуации побеждает жанровую принадлежность — необходимость говорить! — М. Б.), что он голоден. Гуталия поделился ужином со странным гостем...

 

Или 34. Дед и каджи: В один теплый летний день дед с внуком отправились в дремучий лес, растущий на горе, называемой Персатис мта, так как гора принадлежит селению Персати. Когда стало смеркаться, дед захотел искупаться. Вот и пошел он с внуком к сажалке. Только они разделись и вошли в воду, как вдруг возле них появился клыкастый каджи и начал купаться с ними...

 

Или 36. Чинка и огонь: Однажды дворянин Ани (уже тогда отношение к очевидцам было щадящим! — М. Б.) ехал верхом НОЧЬЮ. К нему подсел сзади чинка мужского пола, которого тот, не теряя присутствия духа, совершенно хладпокроппо связал поясом, привез домой, бросил в пустой ВИННЫЙ кувшин, зарытый в землю, и закрыл...

 

Интересно предание 37. Прирученный дэв: Род Нараани в Хаде обитал издревле. Приручили они дэва. Однажды косили они сено на горе. Взялся, оказывается, дэв ночью и перетаскал на вершину горы все стога. Подумали про себя почтенные люди: «Что бы ему не наверх, а вниз перетаскать то сено!» На вторую ночь все перетащил он вниз, говорят.

 

Кормили они его хорошо, и помогал он им постоянно в работе. Сварят, бывало, ему пищу и у очага, в тепле, в золе схоронят, как в прежние времена делали, говорят. Так хранили ему пищу. Как уснут все, придет он ночью, достанет и ест себе на славу. Нарат-дэвом его звали по роду Нараани, что его приручили.

 

Так вот, № 32 и 34 заканчиваются кочующим вариантом. Что это такое? Это тот случай, когда, опасаясь ночной расправы со стороны пришельца, человек догадывается устроить ему ловушку. Например, возле костра всаживает кинжал рукояткой в землю, лезвием наружу, затем его прикрывает буркой. Сам прячется за скалу, за дерево и наблюдает. Как только пришелец выскакивает из лесу, мигом его взор приковывает бурка, и либо он сам наваливается на лезвие, либо охотник стреляет ему в спину. Конечно, громадным прыжком существо скрывается меж деревьев, ибо не так просто его убить, даже в случае поражения и пулей и кинжалом.

В наши дни распространен кочующий сюжет несказочной прозы, связанный с вынужденным пребыванием обычной женщины в логове такого существа. То ли ее похищают, то ли она попадает туда случайно, заблудившись.

 

Но, становясь спутницей его, она непременно рожает детеныша по типу человеческого. Затем начинает мечтать о побеге. Выбрав удобный момент — бежит с детенышем, ее догоняет зверь. И она вынуждена оставить детеныша, то ли бросаясь в озеро, то ли забираясь в лодку. Существо подбегает к оставленному. Хватает его и, наблюдая за удаляющейся женщиной, со страшным криком разрывает малыша. Такие рассказы я слыхала в Ханты-Мансии, попадаются они и в письмах читателей. События относятся к сороковым—пятидесятым годам, причем не только к нашей территории, но и к зарубежью. С этим еще предстоит разбираться. Ибо в случае подробного рассказа находишь черты индивидуальные.

Но вернемся к данным специалистов.

 

Поверья о леших издавна привлекали русских исследователей. Уже в конце XVIII и в самом начале XIX века исследователи мифологии славян не только упоминали лешего как одного из наиболее распространенных образов «древнего баснословия», но и указывали на общность представления об этом славянском демонологическом существе с мифическими образами других народов   (например, с  античными сатирами).

 

Русские рассказы о лешем были всегда широко распространены. Собиратель П. Птицын отмечал, что и Орловской губернии «ходит масса рассказов про леших». Тенишеву из Калужской губернии сообщили, что леший живет во всяком большом лесу». «Существует много рассказов среди мужиков, кого, когда и как леший пугивал», — писал корреспондент из Вологодской губернии.

Свидетели допускают наличие рогов и козлиных ног у лешего, объясняя это тем, что он все-таки нечистый. Он может менять рост в зависимости от местности, по которой идет. Если он в лесу, то его рост приравнивают к высоте деревьев, если по лугу — то вровень с травой.

 

Есть и конкретизация: «Сама, батюшка ты мой, видела, такой большущий, пребольшущий. Шляпа на нем большая такая, широкая»   (Новгородская  губ.).

 

Аналогично свидетельство, записанное мной в деревне под г. Крюково Московской области. Оно совпадает в деталях. Здесь трое взрослых свидетелей ночью видели двух огромных мужчин, ростом выше деревьев. В шляпах. Другой корреспондент из Новгородской губернии сообщает, что дедушка лесовой — огромный старик с длинной седой бородою, в белом с широкими рукавами балахоне, большого роста, но может показаться очень маленьким.

 

Леший меняет облик, пугает людей хохотом, бьет в ладоши, уносит детей, заводит путников. В Смоленской губернии лесовик — с большое дерево, в другом рассказе — высокий с белой бородою в высоком колпаке, с кнутом, которым пощелкивал. Как не вспомнить в связи с навязыванием головного убора, что в с. Поной (Кольский полуостров) на берегу Белого моря местное население называет это существо Чонкаппер, что буквально означает «востра шапка» (В.В.Чернолуский, «В краю летучего камня»). Уже говорилось, что установка несказочной прозы одна — на достоверность. Рассказы о леших сводятся к одному — рассказ о встрече. Вроде: «Еду верхом по лесу. Вдруг увидел большущего мужчину, который захохотал на весь лес и пропал». Или: «В лесу привиделся мужчина в длинной белой рубашке «да как захохочет» (В. М. Смирнов. Сказки Костромской обл., 1900—1920).

 

Есть записи коллективных встреч с лешим. Такой рассказ прислан с Севера о том, как он пугал молодежь, ночевавшую во время сенокоса в лесу. «Идет кто-то да гайкает, да свишшит». Увидали сперва черну собачку, а потом кого-то в белой рубашке, «смотрит, смотрит, да как захохочет. Только по лесу покатилось. Потом повторилось и пошло опять той же дорогой. Пошло и пошло и ушло». (Архивы Пушкинского дома). В сборнике Ончукова «Северные сказки» (СПб., 1909) приведены многочисленные сведения охотников о том, как леший уводил из деревни девок и детей. (Вспомним записи В. Пушкарева по Ямало-Ненецкому округу, записанные как от хантов, манси, так и от русского населения.) Один охотник у Ончукова, например, встретил на мосту лешего, выстрелил в него «на испашку», а тот «заграял да потерялся». Встреча с гоминоидом, кончающаяся выстрелом, почти никогда не дает возможности произвести осмотр тела, так как, будучи даже смертельно раненным, он чаще уходит от преследователя.

 

В. Перетц («Деревня Будгоща и ее предания», 1894) зафиксировал случай о том, как леший ночью стучался к лавочнику (подобные сведения есть по США, когда сасквач стучится в избушку лесорубов).

 


содержание  1  2  3  4  5  6


  

На главную